Читаем Прогулки с бесом, или "Gott mit uns"! полностью

Да, мой "нечистый прав": мир бесов — зеркальное отражение нашего, человеческого мира и каждый из нас, живущий в видимом мире, в любую секунду может получить "подарком" любого из них. Законов, по которым "потусторонние сущности" вселяются в нас, ещё никто не открыл, но в последнее время серьёзные, в прошлом "материалистические" научные учреждения, о таких законах стали задумываться.

Была и у меня тайная попытка стать "первооткрывателем" "Закона о вселении бесов", но поскольку сам ничего путного в этой области породить не мог, то надеялся с помощью беса написать, хотя бы статейку в "Психиатрический журнал". Но бес "раскусил в два счёта" мои намерения, и как не старался получить от компаньона "материал", как не хитрил, не изворачивался — в итоге ничего не узнал: бес талантливо, лучше, чем любой "партийный вождь" нашего времени, уходил от ответа! Трудно "обойти" собственного беса!

Что творится в видимом мире, когда происходит массовое заселение наших тел "квартирантами" — об этом рассказывать нет нужды, это и без моих пояснений видно.

Иногда приходят мысли о месте пребывания бесов в наших телах:

— Скажи, "неустранимая причина", в какой части моего тела обитаешь? В голове?

— Да. Быстрее получается выводить на печать "наветы и клевету".

Ваши головы — основное место нашего пребывания. Головы управляют телом, но случается, что и тело управляет головой… Очень много сходства с городской администрацией.

— Есть "товарищи" из вас, кто предпочитает иные места наших тел?

— Сколь угодно! Алкоголики сидят в желудках, другие "наши" выбирают места согласно своим наклонностям…

— А где селится "бес похоти и разврата"?

— В мошонке, разумеется.

Место обитания "беса тщеславия" не стал выяснять.

В меня вселился "литературный" бес. Графоман, и такое вселение имеет много сходства с "альтернативным голосованием": лучше будет, если выберу в свои "повелители" тех, кого не знаю, но не старых прохвостов, "битых и тёртых". Коли кем-то определено, что мне не миновать вторжения потусторонней сущности, то пусть сущность будет с уклоном в графоманию, а не во что-то другое. Затраты от вселения графомана меньшие, чем от пьяницы, или наркомана. С ужасом представляю вариант вселения беса-пьяницы! Или беса, однажды испытавшего действие наркотиков! Страшно представить!

— Между прочим, оппонент дорогой, что думаешь о тех, кто портит сознание наркотой?

— То, что думают и говорят женщины, глядя на геев.

— Что говорят? — ответов и разъяснений не последовало: бес "завис", как изношены компьютер старой модели".

Как-то совсем недавно любимое телевиденье в программе "Криминальная хроника", показало обалдуя возрастом за тридцать много и долго пившего неопознанную алкогольную дрянь. Если бы свихнувшийся "телевизионный герой" потреблял и качественные алкогольные напитки, то всё едино никакая, даже самая "железная" нервная система такое количество отравы выдержать не смогла бы. О печени пока речь не идёт.

Репортаж о "терроризме" начался с того, что у обалдуя кончилось "топливо". Когда оно кончается, то у всех, без исключения, обалдуев, место алкоголя мгновенно занимает "тётя" по имени "Белая горячка". Психиатры называют "белую горячку" каким-то непонятным "делирием", а простые люди, далёкие от психических заболеваний, говорят проще:

— До чёртиков допился… до "белочки" — тому, кто "допился", как первое, так и второе название безразличны.

Как бы не было, но "дуэт" из обалдуя плюс "белая горячка" без задержки приступили к исполнению "номеров", кои с удовольствием и большой пользой для "рейтинга" показывает любимое телевиденье.

"Герой передачи" ни до чего иного додуматься не мог, как взять соседку по коммунальной квартире, старую женщину, в "заложницы":

"Угрожая кухонным ножом, "террорист" потребовал, чтобы жертва позвонила в милицию". Жертва выполнила требования "террориста", милиция, что редкость, отозвалась быстро и прикатила быстрей, чем ожидалось по сценарию. Начались "переговоры": "побелевший" требовал самолёт для вылета за границу, но в какую сторону собирался лететь — не знал по причине слабых познаний в географии.

Финал комедии таков: обалдую при "штурме" квартиры, где он забаррикадировался с соседкой-заложницей, прострелили ногу полностью отбив аппетит к "террору", "заложница" отделалась "сердечным приступом средней тяжести" и повышением артериального давления крови на десять делений "прибора Ривароччи".

Как потом объяснял органам правопорядка "правонарушитель", на совершение "подвига" его толкал "голос в голове":

— Отвечай, "несчастье жизни нашей", кто из твоей братии так жестоко обошёлся с великовозрастным придурком!? Кто ему "нагадил в шапку"!?

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне
12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги
Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза