Проявленная фотоплёнка (СИ)

День пролетел незаметно. И, к счастью, не было ни одной свободной минуты, чтобы остаться наедине. К счастью — потому что Васнецова боялась, что бесследно произошедшее на Поцелуевом мосту не пройдёт. И когда-то придётся объясниться. Но лучше поздно, как говорится… Поэтому она была рада, что момент можно оттянуть посредством насыщенного тура и присутствием посторонних людей.

Финальной точкой экскурсии стали разводные мосты — те самые, которые так хотела увидеть Женька. Но вот тут-то радость оказалась омрачена лёгкой паникой. Как ни старайся, придётся вернуться в номер отеля и как-то сосуществовать вместе. Вдвоём. И спать на одной кровати, чёрт бы побрал шефа за такую подлянку. Короче, первая командировка грозилась стать последней в жизни Васнецовой. Оставалось надеяться только на усталость, что медленно заполняла тело жидким воском, и на то, что задушевным разговорам Денис предпочтёт уютную постель.

Всё-таки картинка двух рассоединяющихся громадин заставила ненадолго позабыть о беспокойстве. Чувства при разъединении Дворцового моста оказались неоднозначными. Было удивительно, как устроен механизм, позволяющий такой тяжеленной конструкции расходиться. Не покидало чувство восторженного ребёнка, глядящего на мир широко распахнутыми глазами. И, одновременно с этим, в сердце оседала лёгкая тоска — две половинки одного целого медленно, но верно отдалялись друг от друга. Несмотря на то, что разводные мосты всегда сходились обратно, это вызывало тихую грусть.

Воронцов стоял чуть позади и в какой-то момент осторожно привлёк Женьку к себе. Две крепкие ладони сомкнулись на девичьем животе, а дыхание защекотало волосы на светлой макушке. Васнецова ощутила непреодолимое желание снова коснуться губ, что целовали её сегодня. Но если она поддастся этому порыву, прощай всякая надежда на то, что разговора, которого она так боится, удастся избежать. Хотя и сейчас шансы невелики…

Тёплые губы прижались к её виску. И все шансы разума одержать победу в борьбе над сердцем сокрушились. Сила воли Жени оставляла желать лучшего во всех жизненных проявлениях, кроме спорта. Поэтому развернувшись в этих тесных объятиях, не думая, она нашла его губы своими.

Денис подхватил приподнявшуюся на цыпочки Васнецову и улыбнулся в самые губы, перед тем как поцеловать в ответ. Этот поцелуй был совсем не похож на тот, что был на мосту. Он был честнее и глубже, словно Женька отпустила какой-то страх, что одолевал тогда, не позволяя себе раскрыться. Одна ладошка обняла его за затылок, зарываясь в кудри и нежно взъерошивая их.

Прохладный ветер развевал лёгкую ткань платья, которое было на Васнецовой. Оно было совсем простым, никак не похожим на то, которое спортсменка однажды надела, чтобы пойти на несвидание, но очень шло Женьке. Тонкая лямка поползла по плечу, когда вторая ладонь легла Воронцову на спину. Спортсменка этого даже не заметила, позволяя себе полностью раствориться в моменте, поддаваясь горячим губам и рукам, что теперь крепко обнимали за талию.

Она отстранилась, потому что в лёгких закончился кислород. Он ничего не сказал, лишь осторожно поправил съехавшую бретельку, прежде чем она отвернулась к двум половинкам моста, уже зафиксировавшим своё положение. Люди не спешили расходиться. Всюду слышались весёлые возгласы, смех, а экскурсовод фоном договаривала оставшуюся информацию. Будто Васнецову и Воронцова это сейчас хоть как-то интересовало…

***

— Я голодный, Жень… Давай еду в номер закажем?

— Давай, на своё усмотрение что-нибудь, хорошо?

— А ты?..

— А я в душ, Воронцов, — быстренько схватила со стула пижаму и, в мгновении ока, ретировалась из комнаты. На самом деле просто трусливо сбежала.

Вода помогла справиться с чувством тревоги. Только на каждое воспоминание о прикосновении горячих губ, живот стягивало сладким тугим узлом. И необъяснимое чувство ликования отражалось на щеках нежным румянцем. Поэтому сейчас она стояла перед зеркалом и ждала, когда спадёт очередная волна смущения, чтобы вернуться в комнату. К нему. Не факт, конечно, что долго получится подавлять в себе желанное воспоминание, но не ночевать же в ванной, ей-Богу.

— Остывает ужин, Васнецова, — усмехнулся Денис, переодетый в домашние штаны и футболку.

На небольшом столике стояло две порции картофеля с мясом, фрукты, вино и… свечи. Три мерцающих свечи, озаряющих стены комнаты причудливыми тенями.

— Это что ещё за романтика, Воронцов? — уже хотела было рассердиться, прикрывая этим самым свою растерянность.

— Все вопросы не ко мне, а к Санычу и персоналу отеля. У нас же романтический уикенд. Или ты забыла? — хитро прищурился, исподтишка наблюдая за розовеющими щеками напарницы.

— Забудешь тут, как же, — хмуро пробурчала, убирая платье на вешалку в шкаф.

— Жень, это всего лишь источник света, — приподнял уголок рта в полуулыбке. — Можем погасить.

— Не надо, теперь-то что… — сварливость так и норовила сорваться с губ. — Пусть горят.

Села на свободный стул, зарекаясь поднимать взгляд на насмешливые карие глаза. Пусть иронизирует. Ни под каким предлогом она не взглянет на него.

— Васнецова…