Проявленная фотоплёнка (СИ)

— Ты что, ревнуешь? — просмаковал последнее слово так, что на фарфоровых щеках девушки появились неравномерные пятна румянца. Его губы растянулись в медово-сахарной ухмылке.

— Вот еще! Твоя самовлюбленность тебя не красит, — проворчала и, опустив глаза, села за пульт звукорежиссера. Хитрый Жора взял отпуск и укатил в Африку. Молодец, как встретит Новый год, так его и проведет. В путешествиях. А тандем Васнецов и Воронцова, судя по всему, проведут этот год в студии радио «Активного». Лепота. Ничего не скажешь.

Денис не отводил заинтересованного взгляда от коллеги, и она чувствовала это всеми фибрами души. С трудом заставляла себя не поднимать на него глаза. Он и так слишком языкастый, еще разглядит в ее взгляде что-нибудь эдакое. Потом колкостей не оберешься.

— Жень…

— Чего тебе? — сердито буркнула, всем видом показывая свое безразличие.

— Ты такая красивая в своем смущении…

Реакция Васнецовой не заставила себя долго ждать. Забыв про свое нежелание смотреть в глаза напарнику, она мгновенно наткнулась на карий взгляд. В глазах пляшут чертенята, а губы растянуты в сладко-приторной улыбке. Собраться с мыслями становится сложно, но все-таки она парирует:

— А ты такой дебил в своем… — судорожно подбирает слова в голове, но ничего толкового не выходит. — В своем… дебилизме, вот! — кидает в него тетрадку и отводит взгляд, создавая бурную видимость рабочей деятельности.

— Помнится, как-то давно я обещал подарить тебе словарь. Думаю, время пришло. Твой лексикон беднеет с каждым днем, — ох, как ему нравилось выводить ее из себя. Это острое чувство, напоминающее хождение по лезвию.

— Подари, — ласково пропевает и подозрительно мило улыбается. — Я тебе этот словарь, знаешь, куда засуну?

— С этого места поподробнее, пожалуйста… — закусил нижнюю губу и расположился в кресле максимально удобно.

— Беги, Воронцов, — зловеще шепчет и подрывается с места.

Денис, благодаря хорошей реакции, успевает вскочить с кресла и не попасться в руки разъяренной Женьке. В своей злости она прекрасна ровно настолько, насколько опасна и непредсказуема. Поэтому он бежит, куда глаза глядят. Наворачивает три круга вокруг стола и, на бегу состроив баррикаду Васнецовой в виде кресел, выскальзывает из студии. Закрывает дверь и сдерживает ее с обратной стороны.

— Воронцов! — барабанит кулаками в дверь и, время от времени, нещадно дергает ручку. Но та не поддается. Наверняка, они сейчас создают шум на весь этаж, но ей плевать. Не уволят же за это в преддверии новогоднего эфира, честное слово. — Открой дверь!

— Ага. Сейчас. Я открою, а мне потом переломы залечивай. Спасибо, знаем, плавали.

Женьке почти удалось толкнуть дверь, чтобы та приоткрылась, но в ту же секунду парень захлопнул ее обратно.

— Трус! — рассерженно пнула дверь ногой, будто та была виновата в дебилизме ее коллеги, и взвизгнула от тупой боли, пронзившей ступню. — Ауч… — резко села на подлокотник дивана и сняла с правой ноги кеды. Потерла ушибленную ступню. Еще не хватало травмировать себя из-за этого дебила.

— Эй, Васнецова, ты чего там затихла?

— Не надейся. Это затишье перед бурей. Поэтому продолжай бояться. Это у тебя отменно получается.

— А я не боюсь. Тебя же, дурашку, от глупостей оберегаю.

— Ой, не надо с больной головы на здоровую… Трусишь — так и скажи.

— Не трушу. У меня от твоих нападок есть секретное оружие.

— Какое? Дверь, в которую ты вцепился сейчас руками и ногами? — презрительно хмыкнула и с обидой посмотрела на нее. Нога неприятно саднила.

— Лучше. Но я тебе о нем не расскажу. Придет время, сама узнаешь…

Дверь осторожно приоткрылась, и кудрявая макушка показалась в дверном проеме. Парень опасливо покосился на Васнецову. Она бросила на него короткий взгляд аля враг народа.

— Ненавижу тебя, Воронцов.

— Многовато ненависти на один квадратный метр, тебе не кажется? — благосклонно улыбнулся и решительно шагнул в студию радио «Активного». Судя по всему, пыл напарницы немного охладел. И калечить она его передумала, хотя бы, временно.

— Кажется. Ее было бы меньше, если бы в диапазоне радиостанции не было одного кучерявого острослова.

— Буду считать это тройным комплиментом, — самодовольно ухмыльнулся и прошагал мимо Женьки, зашнуровывающей кеды.

— Почему тройным?

— Потому что острослов — это комплимент, кучерявый — тоже. А тройной — потому что со всех этих слов следует, что я тебе небезразличен.

— Слышишь ты… Умник недоделанный, лучше придумывай тему эфира, которой мы будем развлекать слушателей в новогоднюю ночь, — ловко перевела тему, ага.

— А что ее придумывать? — скривился Денис. — Чудеса, волшебство, желания… Выбирай любую. Какая разница, по какому поводу в эфире ругаться, — проверил электрический чайник на наличие воды и поставил его греться.

— Большая разница, Воронцов! Ругаться за мизерный аванс или за тройную премию.

— Ооо, Женечка, так ты меркантильная, — загоготал в голос брюнет, уворачиваясь от не по-девичьи сильного кулака.

— Чья бы корова мычала, — насупившись, плюхнулась в кресло напротив напарника. — Дебил.