Проявленная фотоплёнка (СИ)

— Никуда не пойду, пока не поговорим. Я обещал быть с тобой рядом в день совершеннолетия. Сержант слов на ветер не бросает, хочешь ты этого или нет…

Сержант? Ничего себе. Когда только успел?..

— Жень, я соскучился по тебе безумно. Сослуживцам сказал, что к девушке в Америку лечу, а ты меня даже на порог не пускаешь, — немного помолчал, надеясь услышать хоть слово в ответ. — Пожалуйста, Васнецова…

Поднялась с пола и открыла замок. Опустила ручку двери. Воронцов отпрянул немного назад. Судя по его поникшему виду, он уже ни на какую благосклонность подруги не рассчитывал.

— Проходи.

***

Немного странно было видеть Дениса на расстоянии вытянутой руки. На соседнем табурете. В стенах американской общаги. В комнате, которая за этот год стала не родной, но привычной. Воронцов для пущего эффекта приехал в форме и Женька незаметно его разглядывала. Разогрела ему пасту и теперь смотрела, с каким аппетитом Денис её уплетает. Отчего-то стало очень тепло внутри.

Просто потому что он рядом?

— Васнецова, ты человечище…

Она усмехается, убирая опустевшую посуду, и вновь достаёт из холодильника охлаждённое шампанское.

— Откроешь?

Воронцов ловко откупоривает бутылку и наполняет бокалы. Они сжимают хрустальные ножки и молчат, наблюдая за игристым напитком в бокале. Пузырьки задорно резвятся, золотом отливая в неярком свете лампочек, протянутых по окну.

— За тебя, Жень?

Тихий звон хрусталя мелодично звенит. Пьют медленно, но до дна. Денис ставит бокал на стол и неспешно подходит к Васнецовой. Наклоняется к ней, осторожно касаясь губами щеки. Ладонями сжимает хрупкие плечи.

— Я не соврал, когда сказал, что скучал, — слегка надавил пальцами, ощущая напряжённые мышцы под одеждой. — Женьк, ты-то хоть капельку скучала?

— Сам как думаешь, Воронцов? — поворачивается к нему, заглядывая снизу вверх в тёмную радужку, в которой отражаются золотистые огоньки.

— Хочется верить, что скучала.

Васнецова долго смотрит и обнимает его за пояс. Ей нравится, как пахнет его форма. И ощущение такой близости тоже до умопомрачения нравится.

— Ещё как скучала, Воронцов.

Он гладит её по макушке, зарываясь пальцами в золото волос, и не представляя, как будет уезжать от этой девочки через пару дней. Даже думать об этом сложно.

А ей легко? Легко оставаться одной в стране, которая никогда не станет родной? Ей куда тяжелее. Они, кажется, проживают сейчас маленькую вечность, разрушая старые стены, которые были выстроены за этот год и вообще с момента знакомства. Никогда прежде между ними не возникало такой физической и эмоциональной близости как сейчас.

— Я тебе подарок привёз, — неожиданно делится Денис и улыбается, когда она поднимает на него взгляд.

— Себя?

Он смеётся и отрицательно качает головой.

— Не без этого, но есть ещё кое-что, — с неохотой отходит от неё и идёт копаться в сумке. Наконец, находит и протягивает ей диск.

Женьке в голову приходит только одна мысль, которую она тут же озвучивает, не задумываясь о последствиях:

— Воронцов, боюсь предположить, что там. Ты решил подарить мне хоум-видео?

Наверное, это было очень опрометчивое решение — говорить то, что первое придёт в голову. По крайней мере, удивлённо-насмешливый взгляд парня всячески это подтверждал.

— А ты хотела бы в подарок именно это? — эротичная улыбочка появилась на губах. — В принципе, я могу. Как раз на восемнадцатилетие. Ты же теперь совсем взрослая стала.

С каждым новым словом, он вгонял её в краску всё больше. Щёки стали уже практически пунцовыми, благо, что при таком свете, это не так сильно бросалось в глаза.

— Всё, прекрати. Не хочу никакой эротики с тобой в главной роли.

— Уверена? — прикусил губу и соблазнительно прищурился.

— На все девяносто девять процентов.

— То есть один процент всё-таки за хоум-видео?

— Нет. Один процент — моя тщетная попытка сохранить твоё самолюбие в целости и сохранности. Так, что всё-таки на диске? — любопытство было сильнее, поэтому она тут же принялась вертеть в руках ничем ни примечательную коробочку.

— Песня.

— Ты научился перекидывать песни на диск и решил продемонстрировать мне своё умение? — не сдержалась, чтобы не сыронизировать. — Мило.

Денис скривил губы на неоригинальную шутку.

— Конечно. Закачал тебе туда Машины «Одуванчики».

— А если серьёзно?

— Если серьёзно, я написал песню. Она лирическая. Под гитару. Ну, соответственно, для тебя… — проводит ладонью по волосам, взъерошивая короткую стрижку. — Только ты послушай её, когда я уеду, хорошо? Вдруг не понравится, не хочу, чтобы ты делала вид, что рада подарку, если придётся не по душе.

— Ты всё-таки дебил, Воронцов, — серьёзно заглянула в карюю радужку, поднявшись с места и подойдя вплотную к нему. — Мне никогда песен не посвящали…

— Приятно быть в чём-то первым, — тепло улыбнулся и, забрав у неё из рук диск, оставил его на столе.