Происхождение фашизма

Безусловно, фашисты прилагали отчаянные усилия, чтобы вклиниться в такую массовую социальную сферу, как рабочий класс. На это их нацеливали покровители из правящих кругов. Если фашистам все же не удалось решить эту задачу, то отнюдь не потому, что они мало старались. Именно рабочим была адресована внушительная доза фашистской демагогии. Но классовое чутье, неустанная антифашистская борьба коммунистов сыграли свою роль. Рабочий класс обнаружил наибольший иммунитет по отношению к фашистской заразе.

23 марта 1919 г. состоялось учредительное собрание фашистской организации в Италии. В особняке Миланской ассоциации промышленников на площади Сан-Сеполькро присутствовало, по данным полиции, лишь около 300 человек. Сам Муссолини признавал, что собрание прошло почти незамеченным. На ноябрьских выборах 1919 г. фашисты не сумели провести в парламент ни одного депутата, собрав в Милане из 270 тыс. 4657 голосов. Не помогла и революционаристская фразеология. В газете социалистов «Аванти!», которую некогда возглавлял Муссолини, появилось ироническое сообщение о том, что в канале выловлен разлагающийся труп — политический труп Бенито Муссолини.

Под впечатлением неудачи будущий дуче даже помышлял оставить политику, но могущественные покровители не отступились от неудачника. Основное его орудие — газета «Пополо д’Италиа» на рубеже 1919–1920 гг. получила большие субсидии от крупных фирм, в том числе от концерна «Ильва»^{154}. Фашисты приобретают все большую уверенность. Уже в январе 1920 г. на страницах «Пополо д’Италиа» видный фашистский идеолог Ч. Росси призывал смело идти против течения и решительно заявить, что «нужно быть консерваторами и реакционерами, то есть выступить против прыжков в темноту (так именовалась подлинная революция. — П. Р.), сохранить то солидное, органическое и здоровое, что представляет находящийся у власти социальный класс»^{155}. Уже на следующих выборах в мае 1921 г. фашисты смогли пробиться в парламент и получить там 36 мест благодаря участию в «национальных блоках». Субсидии промышленников и аграриев, разнообразная помощь со стороны государственного аппарата позволили фашистам значительно расширить свое влияние в стране. Если в ноябре 1919 г. насчитывалось 870 фашистов, то в апреле 1920 г. численность фашистской организации достигла 20 615 человек, а в конце 1921 г. — 217 000. Перед «походом на Рим» фашистская партия насчитывала 322 тыс. человек^{156}.

Образцы глубокого и всестороннего анализа социальной роли промежуточных слоев, прежде всего мелкой буржуазии, даны в трудах основоположников марксизма-ленинизма и выдающихся деятелей международного коммунистического движения. В них показана социальная двойственность мелкого буржуа, в котором соединяются черты собственника и черты труженика. «Мелкий буржуа… — писал К. Маркс, — составлен из, с одной стороны» и «с другой стороны». Таков он в своих экономических интересах, а потому и в своей политике, в своих религиозных, научных и художественных воззрениях. Таков он в своей морали, таков он in everything. Он — воплощенное противоречие»^{157}. Отражением социально-экономической неустойчивости этого слоя являются его колебания между двумя главными антагонистическими классами. «Взбесившийся» от ужасов капитализма мелкий буржуа», по словам В. И. Ленина, легко бросается из одной крайности в другую. Его неустойчивая крайняя революционность имеет «свойство быстро превращаться в покорность, апатию, фантастику, даже в «бешеное» увлечение тем или иным буржуазным «модным» течением…»^{158}.

Особенно ярко это проявилось в 1918–1923 гг. Сначала значительная часть мелкобуржуазных и средних слоев в той или иной мере оказалась причастной к бурным революционным событиям послевоенного времени, с ними она связывала надежды на перемены к лучшему. Но после спада революционной волны и контрнаступления реакции эти политически и психологически неустойчивые слои, разочарованные и не удовлетворенные своей социальной ролью в изменившемся мире, поворачивают в сторону контрреволюции. При этом нужно иметь в виду, что фашистская контрреволюция искусно прикрывалась псевдореволюционной и антикапиталистической фразеологией. Выступая на расширенном пленуме Коммунистического Интернационала 20 июня 1923 г., К. Цеткин говорила, что немало представителей мелкой и средней буржуазии, чиновничества, интеллигенции первоначально питали симпатии к социал-реформизму и были им обнадежены «па сдвиг мирового значения благодаря «демократии»^{159}. Но реформистские вожди, которые отнюдь не собирались посягать на господство крупного капитала, не оправдали надежд промежуточных слоев.