Происхождение фашизма

Нечто подобное тому, что пережили промышленники осенью 1920 г., землевладельцы испытали немного позже, в конце 1920 — начале 1921 г., когда неимущие крестьяне начали занимать необрабатываемые земли Центральной и Южной Италии. Реакция аграриев была мгновенной и еще более решительной. Они прямо берут на содержание фашистские скуадры, успевшие набрать силу после осенних событий. Начинают даже говорить об «аграрном фашизме». Опираясь на новые плацдармы в сельскохозяйственных районах, где они громили и социалистические, и католические крестьянские организации, фашисты набирали силу. Усилилось террористическое давление на промышленные города. На рубеже 1920–1921 гг. фашизм в Италии становится серьезной политической силой в системе аграрно-монополистической реакции.

В Германии мощное консервативное противодействие было вызвано резким колебанием политического маятника в сторону либерально-реформистского курса. Обстановка обострялась из-за последствий Версальского империалистического мира. Могущественные короли железа и стали лишились сырьевых баз и части предприятий. Они мечтали о реванше и были готовы на любые авантюры, не считаясь с тем, что это могло привести к национальной катастрофе. В одном лагере с ними находились оголтелые милитаристы и остэльбское юнкерство. Они и составляли ту фракцию германских верхов, которую историк из ГДР В. Руге с полным основанием именует «авантюристическо-милитаристской». Ее экстремизм придавал особую остроту как классовой борьбе, так и борьбе группировок правящих верхов.

Неотъемлемым элементом политической жизни 1918–1923 гг. был террор. Политические убийства стали обычным явлением, в первую очередь реакция расправилась с руководителями только что основанной коммунистической партии К. Либкнехтом и Р. Люксембург. Сотни и тысячи революционных пролетариев стали жертвами репрессий. Жертвами экстремистов становились и буржуазные политические деятели, сторонники умеренного или либерально-реформистского курса. В августе 1921 г. члены одной из многочисленных террористических организаций «Консул», бывшие фрейкоровцы Шульц и Тиллессен убили М. Эрцбергера, в качестве министра иностранных дел и министра финансов зарекомендовавшего себя мастером политического и социального маневра. Не прошло и года, как пули убийц из той же самой организации настигли В. Ратенау, министра иностранных дел Веймарской республики.

Авантюристическо-милитаристская фракция непримиримо относилась к Веймарской республике. При этом нужно иметь в виду следующее: хотя среди реакционных кругов были достаточно сильны монархические настроения, возврат к кайзеровскому рейху отнюдь не считался у них категорическим императивом. Более того, бегство Вильгельма II серьезно подорвало престиж династии Гогенцоллернов. «Бегство кайзера, — пишет известный западногерманский публицист и историк С. Хаффнер, — лишало высшие классы Германии опоры; оно придало грядущей контрреволюции те черты крайнего авантюризма, которые она вряд ли приобрела бы, стань она просто монархическим движением за реставрацию трона»^{145}.

Хаффнер подметил очень важную с точки зрения генезиса фашизма особенность консервативной реакции в Германии. Правда, известно, что сильные экстремистские тенденции были свойственны германскому консерватизму и до 1918 г. Теперь их дальнейшая эволюция идет в непосредственной связи с формированием фашизма. Концентрированным выражением генетической связи между фашизмом и консервативной реакцией явилось, в частности, крайне правое идейно-политическое течение в Германии времен Веймарской республики. Представителей этого течения на Западе обычно именуют «революционными консерваторами» или младоконсерваторами. Для них революционность была тождественна экстремизму, поэтому, конечно, правильнее было бы называть их консервативными экстремистами или экстремистскими консерваторами.