Происхождение фашизма

Безусловно, нельзя рассматривать личную эволюцию Муссолини как решающий фактор генезиса итальянского фашизма. Сама она была обусловлена прежде всего глубинными социально-политическими и идеологическими процессами. Присущие Муссолини фашистские задатки смогли созреть и раскрыться благодаря объективным предпосылкам. Среди них решающая роль принадлежит политике тех фракций господствующих классов, которые втянули Италию в войну ради агрессивных захватнических целей, а затем пытались навязать итальянскому народу режим диктатуры.

ПУТЬ В «НАЦИОНАЛЬНЫЕ БАРАБАНЩИКИ»

Политический климат Германии первых послевоенных лет в значительной степени способствовал быстрому вызреванию нацизма. Лейтмотивом тактико-стратегических замыслов реакции была идея диктатуры в самых разнообразных вариациях: от формально конституционной диктатуры на основе пресловутой статьи 48 Веймарской конституции вплоть до диктаторского режима в стиле будущего «третьего рейха». Неудачной попыткой реализовать идею военно-монархической диктатуры был капповский путч в марте 1920 г. Отрядам фрейкоровцев во главе с Лютвицем и Эрхардтом удалось занять Берлин, покинутый президентом и правительством. Главари путча, за спинами которых стоял сам генерал-фельдмаршал Э. Людендорф, провозгласили рейхсканцлером В. Каппа. Через несколько дней это самозванное правительство пало под напором всеобщей забастовки, проведенной по призыву коммунистов. Однако реакция продолжала вынашивать планы создания диктаторского режима. Большие надежды возлагались на главу рейхсвера генерала Секта, отказавшегося выступить против путчистов. Важные организационные и пропагандистские функции выполнял Пангерманский союз.

В 1921 г. он принял специальный «план действий» по установлению диктатуры. Его первой и непосредственной целью являлась пропагандистская деятельность по популяризации идеи диктатуры.

Ключевой фигурой среди тех, кто выступал за авторитарное решение, бесспорно, был промышленный король Г. Стиннес. «Самый могущественный человек в Германии — Стиннес. Когда я обдумываю нашу длинную беседу, он кажется мне и одним из опаснейших людей в мире», — таково впечатление посла США, в беседах с которым Стиннес, стремясь заручиться поддержкой Англии и США, видимо, раскрыл свои карты^{191}. Диктатура, которую планировал Стиннес, основана на запрете забастовок, введении десятичасового рабочего дня и строжайшей военной дисциплины на предприятиях.

Во время революционного кризиса осенью 1923 г. планы Стиннеса воплотились в проекте директории, т. е. коллегиальной диктатуры из монополистов, профессиональных военных и дипломатов. Во главе директории должны были стать директор концерна Стиннеса Ф. Мину и командующий рейхсвера генерал Сект. Активно ратовал за директорию О. Шпенглер, метивший на пост прусского министра просвещения. Люди Стиннеса поддерживали контакты с баварскими реакционерами, готовившими поход на Берлин. Показателем степени экстремизма подобных планов может служить и тот факт, что даже генерал Сект кое-кому из поборников диктатуры показался недостаточно твердой личностью. Были планы заменить его генералом Берендтом или генералом Рейнгардтом. А лидер пангерманцев Класс на всякий случай даже принялся готовить покушение на Секта.

Само понятие «диктатура» в лексиконе реакционеров было нераздельно связано с прилагательным «национальная». В ходе беседы с американским дипломатом Г. Стиннес говорил о том, что необходимо найти диктатора, человека, который «должен говорить на языке народа». Правда, с точки зрения Стиннеса, было бы все-таки лучше, чтобы диктатор принадлежал к буржуазии. Для Меллера ван ден Брука такой проблемы не существовало: «Нам нужен… прежде всего народный вождь; принадлежит ли он к демократическому или аристократическому типу, типу Мария или Суллы, — это вопрос маловажный»^{192}.

Буржуазии требовались и «сильные личности», и «национальные барабанщики». Большое внимание уделялось специальной подготовке пропагандистских кадров. Через разного рода кружки и курсы решались одновременно задачи поиска, отбора и обучения. Так, уже летом 1919 г. ефрейтор А. Гитлер попал в систему политической пропаганды баварского рейхсвера.