Происхождение языка. Факты, исследования, гипотезы

Способности к поведенческому приспособлению имеются у всех, у кого есть нервная система, но человекообразные обезьяны продвинулись в этом значительно дальше других. Они способны не только осознать один элемент ситуации как средство обработки другого (например, ручей как средство для мытья клубней или камень как средство для того, чтобы расколоть орех), они – по крайней мере шимпанзе – могут целенаправленно изготавливать орудия труда или переносить требующую обработки пищу в удобное для обработки место (см. гл. 4). Вообще, для видов, не имеющих выраженной специализации к определенному типу пищи, «характерны более разнообразный поведенческий репертуар и способность к полифункциональному применению элемента поведения, обобщению типичных для вида элементов в необычные комплексы-комбинации»¹⁰⁴³. Кроме того, всеядность имеет то преимущество перед растительноядностью, что позволяет иметь менее массивные кости челюстей и черепа в целом, а это в свою очередь позволяет увеличить объем мозга (и тем самым возможность строить и хранить в памяти большее количество поведенческих программ) без создания дополнительных нагрузок на опорно-двигательный аппарат, поскольку «при уменьшении объема кости на единицу объем мозга увеличивается на две единицы»¹⁰⁴⁴ (при сохранении той же массы).

Очень вероятно, что наиболее перспективной для наших предков была ниша «сверхгенералиста». В любой экосистеме виды противопоставляются друг другу как специалисты (умеющие делать очень немногое, но очень хорошо) и генералисты (умеющие делать много разного, но в каждом отдельном случае хуже соответствующего специалиста)¹⁰⁴⁵. При этом специалисты тяготеют ко все более узкой специализации, что приводит ко все большему дроблению ниш и, соответственно, к образованию все большего количества «зазоров» между ними. В эти «зазоры» могут вклиниться виды-генералисты.

Очевидно, что возможность вклиниться в максимальное количество «зазоров» сулит очень большие эволюционные преимущества (что мы, собственно, и наблюдаем в случае человека разумного, освоившего самые разные природные условия и типы питания и способного к формированию очень сильно различающихся культурных укладов). Но, для того чтобы стать таким «сверхгенералистом», необходим большой мозг, способный хранить огромное количество поведенческих программ и оперативно создавать новые в случае необходимости, способный быстро распознавать в окружающей действительности условия, диктующие выбор той или иной линии поведения. И действительно, как показывают наблюдения, основная специализация приматов в природе – понимание причинно-следственных связей, умение строить поведенческие программы, исходя не из каких-то предзаданных шаблонов, а из представления о внутреннем устройстве наличной ситуации. Именно поэтому в условиях эксперимента они оказываются в состоянии догадаться, что высоко висящий банан можно достать, построив пирамиду из ящиков или соединив две палки, огонь спиртовки, мешающий добраться до лакомства, можно залить водой и т. д.

У людей способность понимать причинно-следственные связи развита неизмеримо сильнее, чем у обезьян, следовательно, ее развитие занимало важное место в эволюции человека. В мозге эту способность обеспечивают префронтальные формации коры. Так, обезьяна с поврежденной префронтальной корой не способна понять, что, если пищу на ее глазах переложили из ящика А в ящик В, то искать ее в ящике А бессмысленно, обезьяна же с неповрежденной корой легко справляется с подобными задачами¹⁰⁴⁶. Человек (но не обезьяна) справляется и с задачей выбрать меньшее лакомство, если известно (из предыдущего опыта), что выбранное будет отдано другому (см. гл. 2). Иными словами, префронтальные формации коры обеспечивают возможность делать выводы из нескольких посылок, реагировать на стимул не непосредственно, а с учетом разных привходящих обстоятельств. Умения такого рода чрезвычайно важны для всеядного существа (например, они позволяют, увидев дерево с незрелыми плодами, вернуться к нему через некоторое время, когда плоды созреют). Они же играют значительную роль в обеспечении функционирования языка, позволяя понимать сообщения, содержащие несколько утверждений. Кроме того, префронтальные отделы коры помогают планировать сложное поведение (в том числе коммуникативное)¹⁰⁴⁷, диктуют, что замечать, а что игнорировать¹⁰⁴⁸ (это позволяет, в частности, опознавать одинаковые слова, произнесенные разными людьми, с разной громкостью, скоростью и т. п., как одно и то же слово). В гоминидной линии идет постоянное увеличение размеров (как абсолютных, так и относительных) префронтальной коры¹⁰⁴⁹.