Происхождение языка. Факты, исследования, гипотезы

Далее, в любом языке существуют слова, единственное назначение которых состоит в указании на синтаксические связи в предложении; для многих других слов такая информация является хотя и не единственной, но важной частью значения. Кроме того, синтаксические отношения часто выражаются специальными частями слов – русская грамматическая традиция называет их окончаниями, но в других языках морфемы с таким значением могут располагаться и перед корнем, и вокруг него. Сравните, например, формы глагола в языке суахили: ninakupenda – ‘я тебя люблю’ (ni– ‘я’, -ku– ‘тебя’) и anawapenda – ‘он их любит’ (а– ‘он (человек)’, -wa– ‘они (люди)’) – или в чукотском языке: етык – ‘приходить’, мытъемык – ‘мы пришли’ (данное прошедшее время – аорист – в чукотском языке выражается нулем, а показателем первого лица множественного числа служит морфема мыт-… -мык; -тык в етык является показателем инфинитива).

В словосочетаниях и предложениях слова следуют друг за другом в определенном порядке – он может быть жестким (т. е. обслуживающим синтаксис), как в английском, или свободным (т. е. служащим для выражения тонких смысловых различий), как в русском, но у него всегда есть правила. Так, в русском языке прилагательное в норме предшествует определяемому существительному, а определение в родительном падеже следует за ним, например: добрый совет друга (другие варианты допустимы, но ощущаются как вычурные). В других языках обычным может быть другой порядок. Например, в древнекитайском языке оба определения предшествовали определяемому существительному (gu rāu bōk – букв. ‘врага старый раб’), а в современном французском следуют за ним (le rappel bref d’une règle – букв. ‘повторение краткое правила’), но языка, в котором никакого порядка не было бы вообще, не существует.

Кроме того, в словосочетаниях и предложениях между словами имеются иерархические связи: одни слова являются зависимыми, а другие – главными (и тем самым могут, например, требовать от первых определенной грамматической формы[18]), каждая такая пара может зависеть еще от какого-нибудь слова и т. д. Группа слов, которая вся целиком зависит от какого-то слова, представляет собой синтаксическую составляющую.

Чтобы убедиться, что такие составляющие не выдумка лингвистов, рассмотрим правило построения сложных предложений с союзным словом который в русском языке. В таких конструкциях придаточное предложение ставится после того, к чему оно относится, а союзное слово выносится вперед: [Человек], [который] часто смеется, дольше живет. При этом данное правило применяется не к отдельным словам, а к целым составляющим: Маша пересказала [забавный диалог двух старушек], [невольной свидетельницей которого] она стала в магазине (составляющие обозначены квадратными скобками). Можно видеть, что в придаточном предложении вперед выносится не слово который, а вся составляющая, в которую оно входит, а в главном предложении ему предшествует не само определяемое слово, а опять-таки вся соответствующая составляющая целиком. Эксперименты специалистов по когнитивной науке Томаса Бевера и Джерри Фодора показали, что если человеку дать прослушать предложение, в середине которого на фоне речи слышится щелчок, и попросить, записывая это предложение, отметить позицию щелчка, то человек будет считать, что слышал щелчок не там, где он прозвучал на самом деле, а на границе составляющих⁹⁷.

Чувствуют люди и синтаксическую целостность предложения: когда участники бытовых диалогов достраивают смежные реплики друг друга, получающиеся комбинации оказываются синтаксически правильными⁹⁸.

Все эти свойства присущи любому человеческому языку и не были обнаружены ни у каких животных – даже у антропоидов в языковых проектах.

Впрочем, справедливости ради надо отметить, что обезьяны, обученные языкам-посредникам и/ или понимающие устный английский, обнаруживают некоторые элементы понимания синтаксиса (точнее, влияния порядка слов на смысл высказывания)⁹⁹. Например, шимпанзе Люси удалось (после небольшого замешательства) различить предложения «РОДЖЕР ЩЕКОТАТЬ ЛЮСИ» и «ЛЮСИ ЩЕКОТАТЬ РОДЖЕР», бонобо Канзи правильно показывал при помощи игрушек, как собака кусает змею и как, наоборот, змея кусает собаку.

Свойства языка, перечисленные Пинкером и Джакендоффом, не рекурсивны, и это показывает ошибочность чисто рекурсионной гипотезы Хомского, Фитча и Хаузера.