Происхождение христианства из гностицизма

Когда солнце ко времени осеннего равноденствия (в Ве­сах, раньше в Скорпионе) вступало на нижнюю (южную) дугу своего пути и опускалось под небесный экватор, это было началом эпохи бедствий. Когда оно вновь поднималось ко времени весеннего равноденствия (в Овне, ранее в Тельце), это влекло за собою хорошее время года, а вместе с тем небесную эпоху благоденствия. Если раньше представляли себе солнце очутившимся во власти враждебных демонов (прежде всего — Осенней Змеи в руке Змееносца, а также Скорпиона), изнемогшим в борьбе со своими противниками и лишившимся своего небесного блеска, то теперь праздно­вали его победу над его астральными противниками, которые одновременно считались и врагами людей, и усматривали в наступлении новой весны предвестие той общей мировой весны, с которою, как полагали, вся тварь обновится, а че­ловеку будет даровано вечное невозмутимое счастье. При таком направлении мысли не оставалось уже места для представления о земном искупителе. Явление спасителя слива­лось в фантазии с явлением солнца, и надежда на избавле­ние от политического гнета, национального унижения и со­циальной нужды превращалась в ожидание космической ка­тастрофы, которая разыграется на небе и отсюда одно­временно обновит весь мир.

Теперь существами, принимающими участие в драме иску­пителя, были уже не земные силы, а небесные существа, ангелы и демоны, т. е. духи звездные, имевшие свое обита­лище на неподвижных звездах или даже прямо совпадавшие с ними. Они. в дружественном или враждебном смысле были причастны к судьбе богатыря-солнца и одновременно воз­ действовали как таковые друг на друга. Они снаряжались к бою и уготовляли гибель солнца, когда оно переходило на нисходящую ветвь своего пути и опускалось под эква­тор. Они теряли свою силу и убегали вниз, под западный горизонт, когда солнце вновь поднималось, приобретало с подъемом над небесным экватором свою прежнюю силу и, следовательно, вызывало к жизни новый год. Тогда восхо­дил одновременно с солнцем Овен (Телец), и погасшее в сол­нечных лучах созвездие заставляло само солнце казаться Овном (Тельцом). Это было самое важное в глазах астро­логов время года. Все внимание звездочетов направлялось на эту точку неба, и они силились истолковать видимые при этом положении созвездия и их отношения друг к другу в смысле ожидаемой мировой катастрофы. Таким образом, вера в спасителя получила, по существу, «эсхатологическую», определяемую ожиданием конца времен, окраску. Конец те­перешнего Эона и воздвижение счастливого нового царства, которое мыслилось не столько земным, сколько «небесным» или «божиим» царством в величии преображенной земной действительности, — вот что, собственно, являлось делом спасителя. От исторических событий на земле взор обра­щался к явлениям на небе, и пылкой фантазии людей рисо­валось в звездах знамение и подтверждение предстоящего конца всех вещей.

Митраизм был религией звезд, весенняя точка ко­торой находилась в Тельце (4400-2000 л. до нашей эры), и различные определения которой были связаны с этим созвездием. В проходящей чрез всю религию персов великой борьбе между Ормуздом и Ариманом (добрым и злым на­чалом) Митра играл важнейшую роль. Он считался духом света, правды и добропорядочности, «посредником» (греч. mesites) между богом и миром и занимал в народных верова­ниях место небесного спасителя и избавителя. Персы почи­тали его как «сына» вышнего, которого последний создал таким же великим и достойным почитания, каким он был сам. Как хранитель божественного закона и защитник мира от демонов тьмы, Митра по представлениям персов прини­мал участие в сотворении мира и получил от своего небес­ного отца назначение — вести во главе божественных воинств дело Ормузда против Аримана и тех, кто с ним. В связи с его прикосновенностью к весне и к хорошему вре­мени года его называли «дружественным благодетелем» и приписывали ему все хорошее в природе и в человеческой жизни. Как подателя жизни, его приравнивали к солнцу (и Именно к солнцу весеннему, солнцу в восходящей ветви его пути) и представляли себе его победоносным воителем или героем, который в конце теперешней мировой эпохи либо сам, либо в образе оживленного им из семени Заратустры Саошианта, т. е. спасителя, «сына девы», сойдет с неба, победит в последней, страшной битве духов зимы или тьмы и низвергнет их в преисподнюю вместе с их предводителем, змеевидным богопротивником (осенняя змея!). Тогда мерт­вые воскреснут в полной телесности. Митра Саошиант на всеобщем, всемирном суде присудит злых к вечным карам, приведет добрых перед лицо своего отца Ормузда и оснует страстно ожидаемое царство божие; ад прекратит свое су­ществование, и всей твари дано будет наслаждаться вечным блаженством на новой земле и под новым небом.