Происхождение христианства из гностицизма

Более того: мистическое значение креста, по-видимому, не было чуждо и древним израильтянам. Согласно сказанию, Моисей в сражении с амалекитянами дал Иисусу Навину победу над врагами израильтян тем, что распростер руки свои в виде креста (Исх. 17, 10 и сл.,) и руки его были вытянуты все время до захода солнца, чем, следовательно, знак креста здесь ставится в связь с солнцем. Далее, согласно тому же сказанию, Иегова повелел израильтянам кровью агнца начер­тить кресты на дверях их домов, чтобы отвратить от них ангела смерти (Исх. 12, 7). Возможно также, что и под «зна­ком избранных» у Иезекиля (9, 3 и сл.) следует разуметь знак креста.

Важнее по своему значению тот факт, что у иудеев, как сообщает самарянин И у с т и н, было принято жарить пас­хального агнца в крестообразной форме. Один вертел они втыкали ему в продольном, а другой чрез грудь в попереч­ном направлении, причем к последнему прикрепляли перед­ние ноги животного, так что агнец как будто висел на обра­зуемом вертелами кресте. В основе этого обычая лежит также астральная идея. «Проход» солнца чрез экватор в ве­сеннее равноденствие, от чего получила свое имя пасха (про­ход), совершался в зодиачном знаке Овна, который у персов также понимался как агнец. При этом Агнец (как и Телец в тельцовую эпоху митраизма) исчезал в солнечных лучах в то время, когда солнце проходило через эти знаки. Рели­гиозная фантазия истолковывала это исчезновение, как при­несение в жертву небесного агнца во искупление грехов прошедшего года, и усматривала в жертвенной смерти пас­хального агнца, так сказать, земное отражение того астраль­ного жертвоприношения[17].

У древних индусов также было принято в такое же са­мое время торжественно сжигать овна (барана) в честь бога огня и солнца Агни. Здесь роль сжигаемого овна играл бог: ведь и сам он представлялся в виде овна или едущим на овне, и его имя по народной этимологии могло одинаково произ­водиться и от agnus (агнец), и от санкскр. agnis, лат. ignis (огонь). Более того: Агни сам был в известном смысле кре­стом, поскольку представление о боге сливалось с предста­влением о том приборе, посредством которого жрецы воз­жигали жертвенный огонь. Дело в том, что этот прибор со­стоял из двух скрещивающих древесных брусков, в средине которых посредством бечевки вертели третью до тех пор, пока бруски не загорались в точке вращения. Обычное имя этого прибора было arani; но uranas по-санскритски значит «баран», а баран (овен) был представителем Агни[18]. При по­средстве небесного креста, таким образом, как бы вновь за­жигались во время весеннего равноденствия огни солнца. Firmicus Maternus сообщает, что язычники в некоторых мисте­риях срубали в полночь дерево и прибивали к нему за ноги агнца. Фригийцы прикрепляли агнца к стволу священной со­сны, на котором они в весенний праздник обыкновенно при­вешивали бога Аттиса в виде куклы. Сродный Аттису Марсиас был висящим или повешенным богом. В Египте во время праздника Озириса, — быть может, имея в виду многократно перекрещиваемый солнечным путем (или Млечным путем) небесный равноденственник, — водружали снабженный попе­речинами столб, на Котором нарисовано было грубое изобра­жение бога. В храме Сераписа в Александрии находилось изображение бога сверхнатуральной величины с распростертыми в виде креста руками. По индийскому мифу, бог-искупитель и спаситель Кришна претерпел смерть от копья, которым он был пригвожден крестообразно к дереву, и крест принадлежит также к числу его символов, соответственно чему и храм этого бога в мнимом месте его рождения Матуре имел форму огромного креста. Но и Прометей, создавший, по сказанию, людей и принесший им живительный огонь с неба (чем он напоминает логоса), был, по Лукиану, «распят на кресте» Зевсом и изображается прикованным к де­реву или к скале.

По всему этому, следовательно, крест и агнец были в равной мере символами искупляющих божеств, симво­лами примирения через смерть и новой жизни, расцветаю­щей из смерти. В знаке Овна или Агнца бог из «преиспод­ней», где он перед тем наделял своим светом «мертвецов», т. е. зимние созвездия, снова возвращался в «свое» царство, на верхнюю дугу зодиака или солнечного пути. Тогда свет торжествовал над властью зимы и тьмы, которые в образе змеиных созвездий, астральных знаков зимы, погружались вниз на противоположном конце неба. Больше того: само солнце было в весеннее равноденствие агнцем, так как оно, по представлениям астральной мифологии, принимало ха­рактер того знака зодиака, в котором оно в данный момент находилось, а висящий на весеннем кресте Агнец, исчезав­ший в лучах солнца, олицетворял великую примирительную жертву, которую бог ежегодно приносил за грехи людей, дабы этим уготовить им новую жизнь[19].