Происхождение сионизма. Основные направления в еврейской политической мысли

Творчество Ахарона Давида Гордона (1856–1922) знакомит нас с одним из замечательнейших деятелей Второй алии и с первым из видных мыслителей сионизма, чья мысль и дело прошли через горнило встречи с подлинной реальностью Эрец-Исраэль. Крупнейший мыслитель Второй алии, Гордон во многих отношениях составлял исключение, необычное для своей эпохи. Он приехал в страну в 1904 году в возрасте 47 лет, в то время как большинство пионеров Второй алии были по меньшей мере вдвое моложе. До приезда в Эрец-Исраэль он не занимался партийной деятельностью, характерной для первопроходцев движения Поалей-Цион; он жил полной забот жизнью управляющего имением, принадлежавшим одному из его родственников; да и отец его, родственник барона Гин-цбурга, известного покровителя образованного российского еврейства конца прошлого века, также управлял баронским поместьем на юге России. Приезд Гордона в страну, в немолодом уже возрасте, был связан с денежными затруднениями, заставившими его искать новых путей в жизни; тогда он и решил поселиться в Эрец-Исраэль и заняться сельскохозяйственным трудом. Лишь спустя много лет ему удалось перевезти в страну семью. Все эти годы он настаивал на своем решении лично заниматься физическим трудом — сначала в Петах-Тикве, позднее в Галилее, а затем в Иорданской долине.

Хотя Гордон не считал себя социалистом в доктринерском смысле этого слова, его взгляды заняли центральное место в идеологии партии Ха-поэл ха-цаир (Молодой рабочий), собравшей вокруг себя тех из пионеров Второй алии, которые не пошли за марксистским социализмом движения Поалей-Цион. Ввиду его связи с первыми кибуцами и упора на роль физического труда как главного составного элемента еврейского возрождения он де-факто превратился в одного из учителей сионистского рабочего движения, а принципы его мышления прочно вошли в философию, и поныне характеризующую кибуцное движение и принципы «трудового поселения» (ха-хит’яшвут ха-оведет). К его мировоззрению, основанному в первую очередь на проблемах евреев в диаспоре, присоединился универсальный аспект ввиду близости Гордона толстовской философии и отрицания им городской культуры, лишенной непосредственного контакта с природой, — элемент, характерный для неоромантических настроений Европы конца XIX века. Переселение в Эрец-Исраэль было для него бегством не только из диаспоры, но и от декадентской европейской культуры. Этот протест против деградации европейской буржуазной культуры объединял Гордона с рядом других мыслителей того времени, выразивших его в литературе и изобразительном искусстве. И все же мало кто сделал, подобно Гордону, столь радикальный личный вывод из своего анализа. Для Гордона протест против декаданса был не позой, а краеугольным камнем практической программы переустройства мира руками человека. «Истина начинается дома» и «Укрась прежде всего самого себя» — вот что было фундаментом делового аспекта учения Гордона, освободившегося от разрыва теории и практики, характерного для значительной части философов «культурного протеста» конца столетия.

В статье «Меат хитбоненут» («Немножко внимания»), вышедшей в 1911 году, Гордон указывает на две альтернативы, стоящие, по его мнению, перед новым еврейским поселением Эрец-Исраэль. Одну он называет «путем жизни», имея в виду «образ жизни в диаспоре, со всей свойственной диаспоре мудростью», а другую — «путем возрождения к жизни», подразумевал путь к жизни истинной и цельной. Диаспора (галут) — это, согласно Гордону, не только географическое понятие, но и бытийно-психологический комплекс, так что «галутное» существование возможно и в Эрец-Исраэль, как и в любом другом месте. Изгнание или диаспора — это неверие в собственные силы, зависимость от других, отрыв от производительной жизни; чужбина и отчуждение — это одно и то же:

«Народ не приобретает землю иначе, как самостоятельно, приводя в действие свои физические и духовные силы, проявляя свою собственную сущность. В известной мере здесь имеет место взаимное приобретение (народа и земли), но все же прежде всего — народ, народ предшествует и земле; народ же паразитический — это не народ, то есть не живой народ. Мы сможем создать народ лишь тогда, когда каждый из нас воссоздаст себя заново путем труда и естественной жизни. Если это воссоздание и не будет для нас полным, то по этому пути пойдут и усовершенствуются в нем наши дети или последователи. Таким образом у нас будут со временем хорошие крестьяне, хорошие рабочие, хорошие евреи и хорошие люди. Но если мы и здесь будем «совершенствоваться» в «галутной» жизни, в торгашестве и во всем, что из этого следует, то и наши дети, и те, кто будет после нас, «усовершенствуются» в этом еще более».