Происхождение сионизма. Основные направления в еврейской политической мысли

Гордон признает, что и среди других народов есть немало групп, которые не трудятся и «изыскивают пути жить за счет чужого труда», но речь идет лишь о слоях, составляющих меньшинство; для подавляющего большинства каждого «живого народа», как выражается Гордон, труд всегда является второй натурой. Иначе обстоит дело у евреев: «Мы все чураемся труда, и даже те, кто трудится, работают лишь по необходимости, постоянно надеясь когда-нибудь избавиться от этого и зажить «хорошей жизнью».

Анализ Гордона беспощаден; он видит в отрыве от труда существенный исторический недостаток еврейского народа: не только условия диаспоры привели к этому отрыву. Наоборот, отрыв от трудовой деятельности углубил отчуждение, смысл которого — галут — сделал возможным приспособление к жизни в изгнании на столь длительное время: народ, жаждущий вернуться к труду, нашел бы путь и к возвращению в Эрец-Исраэль. Труд стал чуждым духу еврейского народа, и Гордон находит подтверждение этому не только в социально-исторической действительности народа, но и в ярко выраженной системе его ценностей.

Пословица «Пока Израиль исполняет волю Господню, его работа совершается другими» воспринимается Гордоном (в той же статье) как свидетельство того, что чужой труд (авода зара)[39] стал не только фактом, но и ценностью в жизни еврейского народа.

Здесь несомненно влияние русского народничества, и та же подозрительность по отношению к интеллектуальной деятельности сопровождает проводимый Гордоном анализ культуры. Согласно Гордону, в общественном обсуждении тем, связанных с возрождением еврейской культуры, имеет место глубокое извращение вопроса. Гордон утверждает, что этот спор бесплоден и ведется в неверном направлении, так как большинство его участников относятся к культуре, как к чему-то чисто духовно-интеллектуальному. «Главное в культуре — это не что иное, как вопрос мнений» — так полагали и так говорили на конгрессе; в то время как для Гордона культура — это не только вопрос мнений и взглядов: «Живая культура охватывает все, создаваемое жизнью».

В этом подходе Гордона, близком европейской романтике с ее концепцией «Духа народа», заметны явственные отзвуки славянофильского национализма:

«Все, что жизнь творит во имя жизни, — это культура. Земледелие, строительство домов и всевозможных зданий, прокладка дорог и т. д. и т. п. — любой труд, всякая работа, каждое дело — это культура, это основа культуры, ее материя. Порядок, образ, форма того, как эти вещи совершаются, — это форма культуры. А то, что чувствуют, думают, как живут совершающие это, будучи заняты делом или в иное время, отношения, порожденные всем этим, вместе с присутствующей в этом живой природой, — все это дух культуры. Этим питается высшая культура: наука, искусство, верования и мнения, поэзия, нравственность, религия. Высшая культура или культура в узком смысле — это сливки культуры общей, культуры в широком смысле. Но можно ли получить сливки без молока? Или изготовляет ли кто-нибудь сливки из чужого молока так, что сливки принадлежат ему одному?»

Поэтому сионизм должен создать в Эрец-Исраэль лишь «академическую культуру». Ясно, что в стране следует заново создать высокую («высшую», по выражению Гордона) культуру, включая «верования и мнения, взятые из жизни, искусство жизни, поэзию жизни, религию жизни». Но все это невозможно без роста общей культуры, охватывающей жизнь народа, и без того, чтобы любая работа в Эрец-Исраэль производилась руками самого еврейского населения:

«Мы должны выполнять буквально собственными руками все работы, ремесла и занятия от наиболее сложных, чистых и (физически) легких до самых грубых, неприятных и трудных и чувствовать все, что чувствует производящий все эти работы, думать, что думает он, и жить — на свой лад — так, как живет он. Тогда у нас будет культура, ибо тогда у нас будет жизнь».

Этот интегральный момент связи между человеком-творцом, народом и национальным духом Гордон обозначает в других своих сочинениях словами «человечный народ» или «народ людей» (ам-адам), и вопрос, который он ставит перед сионизмом как вызов — сможет ли сионизм создать такой новый и радикальный момент. Национальность, утверждает Гордон в статье «Наш труд отныне» (1920), связана с космическим моментом, с тем, что человеку необходимо космическое существование. Ни одна национальность не определяется только языковой, религиозной или исторической связью. Этот космический момент, заключающийся в национальной самостоятельности и самобытности, «отсутствует у нас в странах диаспоры, и его мы стремимся обрести в Эрец-Исраэль». Именно такого самораскрытия еврейского национального Я стремится сионизм достичь путем трудовой деятельности в стране:

«Мы, оторванные от наших корней, должны познать и подготовить почву, на которую мы приходим, чтобы вжиться в нее; узнать и понять климатические условия… Мы, вырванные из природы, уже забывшие вкус естественной жизни, — мы вынуждены, чтобы выжить, заново искать связи с природой, открыть с ней новый счет».