Происхождение, сущность и предназначение человека

Наряду с таким взглядом существует также мнение, что по причине греха человек утратил образ Божий. Конечно, напрямую об этом нигде не сказано, однако к такому выводу можно придти на основании совокупности учения Святого Писания о грешном человеке. Ведь грех, о чем мы поговорим более подробно немного позже, лишил человека невинности, праведности, святости. Грех развратил его сердце, омрачил понимание, склонил волю ко злу, извратил наклонности, так что тело человека и все его части являются рабами неправедности. Поэтому, человеку необходимо измениться, родиться заново, оправдаться, очиститься и освятиться. Он может стать сопричастником всех этих благ только пребывая со Христом, Который является истинным образом Бога (2 Кор. 4:4 и Кол. 1:15). Более того, мы должны стать подобными образу Сына Божия (Рим. 8:29). Новый человек, пребывающий в общении с Христом посредством веры, создан в соответствии с Божьей волей в истинной праведности и святости (Еф. 4:24) и постоянно обновляется в познании по образу Сотворившего его (Кол. 3:10). Знание, праведность и святость, которые верующий получает благодаря общению с Христом, укоренены в Боге и исполняют возложенные на них Богом задачи. Они помогают человеку стать сопричастником Божественного естества (2 Пет. 1:4).

Именно на основании этого учения Святого Писания в реформатском богословии были проведены различия между образом Божьим в широком и узком смысле. С одной стороны, если человек после своего грехопадения и неповиновения все еще называется образом и дитем Божьим, а с другой стороны, все добродетели, которые наиболее ярко отражали в нем образ Божий, были утрачены по причине греха и могут быть восстановлены только благодаря общению с Христом, тогда совместимость этих утверждений станет возможной, если только образ Божий включает в себя нечто большее, чем добродетели познания, праведности и святости. Реформатские богословы, в отличие от лютеранских и католических, признавали и поддерживали этот факт.

Лютеране не видят различий между образом Бога в широком и узком смысле. А если они и отмечают эти отличия, то не признают их важности и не понимают их значимости. С точки зрения лютеранских богословов, образ Божий — это не что иное как первородная праведность, которая состоит из добродетелей познания, праведности и святости. Они признают образ Божий в человеке только в узком смысле и не согласны с тем, что этот образ относится ко всему человеческому естеству. Таким образом, религиозно-нравственная жизнь человека рассматривается как особая изолированная область. Она не относится к работе (и не оказывает на нее влияние), которую человек призван исполнять в государстве и обществе, в искусстве и науке. В данном случае, для христиан лютеранской традиции достаточно прощения грехов и общения с Богом посредством веры. Они пребывают в этом, наслаждаются и не пытаются связать духовную жизнь с советом и избранием Божьим и земным призванием человека.

В таком случае, утрата человеком первоначальной праведности равнозначна потере всего образа Божьего. От этого образа ничего не остается, ни малейшей частицы. Поэтому рациональная и нравственная природа человека, которая все же является его неотъемлемой частью, недооценена и оклеветана.

Католические богословы, напротив, признают различия между образом Божиим в широком и узком смысле, хотя они и не используют эти термины. Католики стремятся также установить между ними взаимосвязь. Но, с их точки зрения, эта взаимосвязь является внешней, а не внутренней. Она искусственна, а не реальна, механическая, а не органическая. Католические богословы представляют дело так, как будто человек может существовать без добродетелей познания, праведности и святости (то есть образа Божьего в узком смысле). В таком состоянии у человека есть определенная религиозная и нравственная жизнь, однако она пребывает на уровне естественной религии и нравственности. Такая религия и нравственность ограничиваются нашим миром. Они никогда не смогут стать путем к небесному блаженству и непосредственному видению Бога. Несмотря на то, что теоретически возможно для природного человека, без обладания образом Божьим в узком смысле, исполнять обязательства естественной религии и естественного нравственного закона, на самом деле, это сделать чрезвычайно трудно, так как человек — материальное, чувственное существо. Ведь желание всегда было отличительной чертой чувственной природы человека. Похоть или желание могут сами по себе и не быть грехом. Тем не менее, они побуждают человека совершить грех, они влекут его к греху. Так как по природе этот чувственный характер, будучи плотским, противится духу, он всегда представляет собой для него угрозу. Опасность в том, что разум и воля могут быть порабощены силой плоти.