Происхождение творчества. Провокационное исследование: почему человек стремится к созданию прекрасного

Иногда необычные виды обнаруживаются в результате тщательного и планомерного поиска, в других случаях они попадаются при самом мимолетном взгляде. В 1955 году я находился в мало исследованной биологами части Новой Гвинеи вместе с группой местных жителей – папуасов. Все они были охотниками. Поднимаясь в гору по полному бездорожью в лесу, расположенном у основания полуострова Хуон, мы продвигались к центральной части хребта Сарувагед, которая поднималась до высоты примерно 3650 м. Через пять дней пути мы достигли вершины и оказались под холодным дождем на лугу, усеянном цикадами величиной с ладонь. В то время мне казалось, что я – первый из числа пришлых людей, изучавших эту часть хребта Сарувагед, но позже я обнаружил, что еще в 1930-х годах у меня был предшественник, вернее, предшественница: американский ботаник Мэри Сингл Клеменс, очень сильная дама средних лет. (Конечно, она заслуживает отдельного памятника в пантеоне пионеров-феминисток.)

Моя цель (помимо получения острых ощущений, связанных с наблюдением экосистемы горных вершин, которую до меня посещали очень немногие ученые) заключалась в сборе муравьев для глобальной научной коллекции Гарвардского университета. Я также обращал внимание и на другие образцы, которые могли представить научный интерес (например, заметил новые виды лягушек). По мере того, как мы проходили через все более высокие вегетативные зоны, виды муравьев, которые мне попадались, постепенно менялись. Вместе с тем колонии муравьев становились все более и более скудными, пока не оказалось, что выше 2300 м их нет вовсе.

Среди тех немногих муравьев, которых я подобрал в нижнем ярусе горного леса, оказался образец с причудливой анатомией, который медленно двигался по листу кустарника подлеска. Я обшарил все вокруг на земле и осмотрел окружающую растительность, но так не смог найти гнездо муравьиной колонии или хотя бы другого такого муравья.

И сейчас, спустя шестьдесят лет, я готов с определенной долей предвзятости считать этого муравья одним из самых красивых живых существ в мире. Вы можете отмахнуться от такого решения, сославшись на небольшие размеры этого существа, но сначала я попрошу вас мысленно увеличить вес муравья с 5 мг до 5 кг, и тогда по размерам он станет равен большой птице или млекопитающему среднего размера. Немногие из животных, обитающих в разных уголках света (а я их повидал в своей жизни немало) могут конкурировать с этим маленьким горным муравьем!

Тело муравья покрывает хитиновая броня – блестящая черно-коричневая поверхность, которая кажется изготовленной из полированного и окрашенного металла. По голове муравья от передней границы глаз до челюстей проходят параллельные ряды бороздок, на противоположных концах которых формируются линии острых зубов. На усиках и шести ногах темный цвет тела уступает свое место различным оттенкам сияющего красно-коричневого цвета. Этот муравей – самка, но, как и все рабочие муравьи, она также должна быть беспощадным воином. С какими врагами она сталкивалась и на какую добычу она охотилась, я не знал, но мне очень захотелось это выяснить, потому что ее вооружение внушало неподдельный ужас. Назову только одну поразительную особенность – это пара огромных шипов, которые поднимаются с конца средней части тела и выгибаются назад, словно рога у барана; они явно предназначены для защиты тонкой талии муравья. Пара более коротких шипов, похожих на кусты роз, защищает также уязвимую шею. Еще два шипа выступают в тыл от первого сегмента талии поперек сочленения и приближаются ко второму сегменту тела.

Первый экземпляр этого вида был описан в 1915 году немецким энтомологом, который дал ему научное название Lordomyrma rupicapra.

Первая часть названия включает в себя греческое слово, означающее «муравей». Второе, rupicapra, заимствует название у европейской серны, или горной козы (Rupicapra rupicapra), потому что, если смотреть сверху, то линии и формы середины тела этого муравья напоминают голову серны.

История открытия этого муравья, случившегося более века назад, была лишь одним, и очень незначительным, событием в истории экспедиции, проводившейся в грандиозном европейском старом стиле изучения естественной истории в те времена, когда о фауне и флоре Новой Гвинеи было известно совсем немногое. Роберт У. Тейлор, современный специалист, изучающий муравьев этого региона, дает замечательный образец описания этой экспедиции, который прекрасно передает дух этого предприятия. Эта дневниковая запись является одной из лучших в исследованиях по естественной истории и заслуживает того, чтобы процитировать ее в полном объеме.