Происхождение творчества. Провокационное исследование: почему человек стремится к созданию прекрасного

Да, признаюсь: я – несеофил, неумеренный любитель островов. Мой разум легко переносит меня к острову Салас-и-Гомес, шхере в умеренных южных широтах Тихого океана напротив побережья Чили. Островок площадью 15 гектаров и длиной 770 метров стоит в открытом океане в полном одиночестве; это один из самых маленьких океанических островов в мире. Он родился как подводная гора, одна из тысяч вулканических вершин, которые поднимаются со дна океана до разных глубин под поверхностью. Остров Салас-и-Гомес – это один из тех немногочисленных пиков в юго-восточной части Тихого океана, который вырвался на свободу и создал над поверхностью океана одинокую шхеру. Этот микроскопический участок суши является также самым изолированным островом в мире. Его ближайший сосед – остров Пасхи, самый изолированный обитаемый остров планеты, расположенный в двухстах километрах отсюда.

Будучи биологом и питая особый интерес к географии, я очень хотел знать, какие растения и животные ухитрились поселиться на этом почти внеземном месте и там выжить. Ответы на эти вопросы, как я обнаружил, были даны весьма немногочисленными гостями острова, которые сумели добраться до острова Салас-и-Гомес. Оказывается, эта шхера служит пристанищем для четырех видов наземных растений, в том числе для папоротника асплениума, который также находят на отдаленных островах Атлантики, в том числе на острове Св. Елены и острове Вознесения. В очень малых количествах на острове также присутствуют насекомые, которые питаются листвой растений (названий этих насекомых я найти не смог). В общей сложности на острове присутствуют двенадцать видов морских птиц – они отправляются туда откладывать яйца и выращивать своих птенцов. Наземных обитателей крупнее насекомых на острове нет.

Если мы исключим с десяток видов морских птиц, которые можно считать гостями острова, но включим в его фауну несколько еще незамеченных видов насекомых, крошечных нематод и коловраток, которые, возможно, присутствуют на острове, то количество видов наземных растений и животных в этом крошечном затерянном мире, вероятно, составит менее сотни. В сопоставимой по площади области тропических дождевых лесов количество видов может превышать это число в сто и даже в тысячу раз. Этот остров существует по крайней мере несколько веков – жители островов Пасхи посещали его еще в то время, когда путешествовали по океану на лодках-катамаранах. Почему же на острове Салас-и-Гомес не возникли колонии большего числа видов растений и животных? Почему он остается почти безжизненным?

Вероятный ответ, как теперь могут сказать вам биологи, заключается в том, что небольшое число видов фауны и флоры находится между собой в равновесии. Из-за больших расстояний, отделяющих остров от других участков суши, в течение длительных промежутков времени лишь очень немногие виды живых существ имели возможность добраться до шхеры, а небольшие размеры острова Салас-и-Гомес повышали скорость, с которой эти виды с него исчезали. Когда скорость иммиграции равна скорости вымирания, то число видов, присутствующих на острове в данный момент времени, остается очень низким. В результате этого Салас-и-Гомес добавляет к своему списку параметров самого скромного острова еще один пункт: этот остров имеет самую немногочисленную флору и фауну среди всех островов, находящихся за пределами полярных регионов Земли.

Люди тоже не могут жить на этом острове. А, может быть, если бы Салас-и-Гомес никогда не увидели, он бы и вовсе не существовал? Этот вопрос не такой уж бессмысленный, каким он может поначалу показаться. Это всего лишь вариант парадокса падающего дерева: «слышен ли звук падающего дерева в лесу, если в нем нет никого, кто мог бы его услышать?» Здравый смысл говорит, что ответ совершенно очевиден: дерево не может упасть, не отправив перед собой волны из сжатого воздуха.

Но «звук», который имеет значение для нашего вида, требует, чтобы человек услышал это изменение в воздухе. Физик и биолог вместе могут предсказать и смоделировать в мельчайших деталях первый треск сучка, легкий, но зловещий шорох при движении ствола к земле, наконец, окончательный удар дерева о землю. Но ни ученые, ни кто-либо еще не могут услышать, как на самом деле падает дерево, если их нет в лесу. Для регистрации этого звука требуется присутствие в лесу человека или записывающего устройства. В противном случае событие не имеет смысла. Ницше был близок к истине, когда устами Заратустры обращался к Солнцу: «Великое светило! К чему свелось бы твое счастье, если б не было у тебя тех, кому ты светишь!»[19] А Уоллес Стивенс более подробно развил этот парадокс в своем стихотворении 1943 года Somnambulisma (то есть «Лунатизм»), использовав образы невидимого океана и неслышимого прибоя: