Происхождение творчества. Провокационное исследование: почему человек стремится к созданию прекрасного

На древний брег привычно океан
Беззвучно и бесшумно набегает, как худая птица,
Что мыслит сесть, но так и не садится в свое гнездо.
Раскинув крылья, что никак не крылья,
Царапает она песок мельчайший.
Песок шуршит, пока вода его не смоет.
Века и поколенья этой птицы
Вода уносит. Они идут
Одно вслед за другим, и вслед, и вслед
Уносит их вода.
Без этой птицы, что никак не сядет, без
Поколений, что чредой уходят в своей вселенной,
Тот океан, что бьет в песчаный берег,
Казался бы на карте царством мертвых –
Не той землей, куда они ушли, но местом, где все жили,
Где не было у них простого бытия,
И ни один школяр-отшельник
Всем тонким плавникам и толстым клювам
Не давал имен и не думал, что все они – его

[20].

Критик Хелен Вендлер дает расширенный вариант ключевого для нас вопроса, который может быть сформулирован так: «А вот если бы не было всего этого, наплывающего на нас, – всех этих символических представлений, которые придумали в искусстве и музыке, религии, философии и истории, а потом всех интерпретаций и объяснений, на которых строилась научная деятельность, то какими мы были бы людьми?»

Ни этот вопрос, ни ответ на этот вопрос не являются риторическими. Не было бы литературы, было бы мало или вообще не было абстрактного или символического языка, не было бы никаких племенных правительств (по крайней мере, на масштабах крупнее дневного пешего перехода). Технология была бы палеолитической, а искусство осталось бы на уровне грубо сделанных фигурок и силуэтов охотников с палками, нарисованных на скалах, за которыми не было бы почти никакого скрытого смысла. Наука и техника состояли бы из затачивания копий, изготовления каменных топоров и – вполне возможно – просверливания раковин улиток для того, чтобы сделать из них ожерелья.

19. Ирония: победа разума

Тему гуманистической науки, превращающейся в научно обоснованный гуманизм, мы рассмотрим на примере баллады «Зовите клоунов», которую Стивен Сондхайм написал к бродвейской постановке «Маленькая ночная серенада». Песню, написанную в 1973 году для актрисы Глинис Джонс, потом исполняло множество ведущих артистов, а ее интерпретация, выполненная Джуди Коллинз, была названа Песней года на церемонии вручения премий «Грэмми», проходившей в 1976 году.

Главной героиней (с главной вокальной партией) мюзикла является Дезире, прекрасная и успешная актриса, которая много лет назад имела роман с адвокатом Фредриком и родила от него ребенка. Этот очаровательный молодой человек, даже не зная о том, что он отец ребенка, тем не менее предложил Дезире выйти за него замуж, но девушка, которая в это время строила карьеру, ему отказала. Пьеса начинается с того, что Фредрик оказывается в ловушке неудавшегося брака со столь же красивой и гораздо более молодой женщиной. На этот раз Дезире делает ему предложение о браке, но теперь отказывается Фредрик. Оскорбленная Дезире отвечает ему ироничной песенкой, которая начинается словами:

Кто тут богат? И разве мы не пара?
Вот, наконец, я на земле,
А ты витаешь в небе…
Зовите клоунов.

Легко предположить, что Дезире должна чувствовать себя побежденной и разочарованной, а в душе пылать гневом. Многочисленные артисты, исполнявшие эту песенку на сцене и вне ее, совершенно по-разному выражали чувства Дезире. Музыкальные критики, оценивавшие их исполнение, неизменно восхищались и часто недоумевали: при чем здесь клоуны? Ситуация стала немного более понятной, когда Сондхайм объяснил, что эта песня передает сожаление и гнев, а выражение «зовите клоунов» имеет корни в театральной среде. Оно означает, что если все идет плохо, то нужно шутить и дурачиться.