Пройти через туман 3

Рядом с оратором было всего несколько бойцов, но на вышках стояли пулемёты. Охрана зорко следила за узниками. Без лишних напоминаний было ясно, шаг влево, шаг вправо расценят как попытку к бегству. Прыжок на месте — как провокацию. Потому всё пошло именно так, как нам и обрисовали. Без сюрпризов и эксцессов. Было видно, что персонал трудового лагеря «Треблинка-1» уже не впервый и не в десятый раз выполняет процесс сортировки новоприбывших.

Всех свежих, и меня в том числе, провели через знахаря, слегка обалдевшего, когда увидел перед собой кваза. Когда же он понял, что я имею развитый Дар управления электричеством, дальнейшая моя судьба была решена.

Глава 58

Несмотря на, жёсткие методы приведения в чувство свежаков, жизнь в Треблинке оказалась вполне себе приемлемой. Да, это был не курорт, однако жить можно. После того, как всех расписали по бригадам, мужчин и женщин разделили и расселили по баракам.

Выстроенные, как по линейке, бараки представляли из себя просторные сараи, сколоченные из вагонки и утеплённые минеральной ватой. Обстановка внутри была неказистой, как в казарме. Двухэтажные нары, тумбочки, стол, лавки, печка, отхожее место — вот и все удобства. Незатейливое, но обильное трёхразовое питание, литр живуна на день в руки.

Работа была обязательной и ежедневной. Без выходных, отгулов и, ввиду отменного здоровья иммунных, без больничных. Трудовая повинность для мужчин включала в себя, как правило, работу на стройке, уборке и благоустройстве территории, уход за огромным количеством скотины.

Трудовой лагерь располагался на медленном кластере, грузящимся раз в семьдесят с небольшим лет. Тот редкий случай, когда иммунные размещали свои поселения не на стабильных кластерах, а на обычных. Мне показалось это сначала странным, но место и вправду было удобным. Его было удобно защищать, потому как располагалась Треблинка в долине, зажатой с двух сторон покатыми, но высокими холмами. С третьей стороны имелась бухта с узким входом, формой напоминавшая бутылку, ну а с четвёртой тянулась линия стационарных укреплений с противотанковыми рвами, надолбами, ежами, колючей проволокой, минными полями и несколькими линиями траншей. Кроме того, трудовой лагерь притаился в конгломерате обычных кластеров, которые муры трясли не хуже рейдеров, выгребая с них всё ценное подчистую.

Здешняя охрана не лютовала, да и вообще выполняла скорее декоративные функции. Да, они не выпускали узников и следили за тем, чтобы мы вдруг не разбежались. Однако относились к тому, что происходит внутри, с определённой долей пофигизма, никаких обысков, построений, перекличек и прочей ерунды, осложняющей жизнь в местах лишения свободы, тут не было. Был обязательный комендантский час и браслет с радиометкой, заклёпанный у каждого узника на ноге. Собственно, это были все средства, ограничивающие нашу свободу.

Если бы не обязательная трудовая повинность и не еженедельная обязательная сдача по пол литра крови, то и вовсе можно было бы принять здешнее гостеприимство за санаторий на берегу Белого моря. Если мне память не изменяла, то для здоровья безопасно сдавать кровь один раз в два месяца, но организм иммунных куда крепче и восстанавливается заметно быстрей. В день сдачи узникам был положен санитарный день, который отводился для стирки и помывки. На следующее утро никто не выглядел обескровленным.

Но самым действенным средством удержания людей в повиновении были не охранники и колючая проволока, и не пулемёты на вышках, а пропаганда, гласившая… Большего бреда я в своей жизни не слышал. Из радиоточек в бараках день и ночь лились потоки вранья, как администрация трудового лагеря, не покладая рук, стремится обеспечить свежаков всем необходимым. Утверждалось, что только благодаря этим усилиям Треблинка остаётся единственным безопасным оазисом в мире, где нам приходится теперь жить.

Часть передач была посвящена ужасам Улья. В них подробно рассказывалось о заражённых и их стадиях развития, атомитах, сектантах и серых инопланетных тварях. Однако замалчивались способы борьбы с ними и азы выживания на кластерах.

По уверениям радиоточки, всё, что нужно было для освобождения — окрепнуть физически и отработать своё спасение. Справедливости ради нужно сказать, что некоторых время от времени вызывали к КПП администрации. После этого их не видели. Зато на следующий день интервью с узником, покинувшим трудовой лагерь, мы слышали по радиоточке. Освободившийся в обязательном порядке сообщал, что с ним всё в полном порядке, и что теперь он трудится, например, автомехаником, рассказывал, что его поселили в служебное жильё… Дальше следовало перечисление благ цивилизации, которых мы в лагере были лишены, и перспектив на будущее. Но правда состояла в том, что никого из «освободившихся» я больше не видел. Как я подозревал, свежаки должны были просто дозреть до необходимой стадии, чтобы их было рентабельно разделать на органы. Нет, я не исключаю, что кто-то из треблинцев действительно стал муром или начал работать на них, но, видимо, участь большинства из них была незавидной.