Производство пространства

Средневековое пространство отрывается от земли; пока оно еще не абстрактно, отнюдь нет. Значительная часть «культуры» (она хотя и уменьшается, но не исчезает) остается криптической. Она по-прежнему связана с сакрально-проклятыми книгами, с зачарованными местами, глубинами, пещерами, мрачными долинами, могилами и святилищами, подземельями. Все, что показывается на поверхности, выносится на свет. Расшифровку нельзя прочесть, нельзя проговорить; она видна – и вызывает ужас или радость, не столько насилие, сколько убежденность. В эпоху Кватроченто, когда на первый план выходит живопись, художники выступают глашатаями всеобщего перехода от криптического к расшифрованному. Но это не искусство видимого как таковое! Познание остается познанием. Расшифровка, выход на поверхность как отказ от крипты весьма косвенно соотносится с расшифровкой текста. Она – постоянный процесс, и выходящее из тьмы явлено «лично», не в виде знака.

Итак, время не отделяется от пространства; оно направляет его, несмотря на то что уже в средневековом городе наметился поворот: пространство стремится подчинить себе ускользающие от природы (от природного пространства) ритмы. Где искать связь, узел, соединяющий пространство и время? По ту сторону знания, накопленного в данную эпоху, и по эту сторону ее теории познания: в практике (которая «бессознательно» согласует пространство и время, ограничивая расхождения между репрезентациями и искажения реальности). Время размечено празднествами, происходящими в пространстве. Они посвящены определенным «объектам», вымышленным (мифическим) или реальным (практическим) – Солнцу, Христу, святым обоего пола, Великой Деве-Матери; эти «предметы» возникают, восходят к зениту, клонятся к закату, скрываются во тьме и появляются вновь, вместе со связанными с ними локусами. Социальное время диверсифицируется. Время торговли (соотнесенное с рынками) не совпадает с церковным временем; оно, как и его пространство, становится светским. Время коммунальных собраний не совпадает со временем частной жизни.

IV. 10

В XVI веке в Западной Европе произошло «нечто» чрезвычайно важное; но это не событие, имеющее датировку, не институциональное изменение и даже не процесс, четко подпадающий под экономические «мерки»: рост какого-либо производства или появление нового рынка. Запад пошатнулся; город одержал верх над деревней с точки зрения экономической и практической значимости, социальной роли. Иными словами, деньги победили землю; земельная собственность утратила первостепенное значение. Общество изменилось целиком – но неравномерно в различных своих секторах, элементах и моментах, институциях.

Абсолютной дискретности не бывает. За несколько десятков лет, в зависимости от избранной перспективы, либо переменилось все – либо все осталось по-прежнему.