Прокаженный

— Располагайтесь, Тенгиз Русланович. — Начальственно раскинувшись в своем кожаном кресле, зеленоглазый носитель очков благожелательно кивнул в ответ и указал рукой на свободное место за столом, где уже сидели начальники других институтских отделов.

Тут же присутствовал и зам по науке. Неизвестно, как у других, а у майора внешностью своей и мерзким голосом он вызывал стойкое чувство отвращения. Однако, несмотря на вечную небритость и короткопалые волосатые руки, главный подручный шефа был явно не дурак, и, слушая его, нельзя было также не признать, что язык подвешен у него отлично.

Нынче речь шла о давно уже разрабатываемом объекте, которого в оперативных документах называли «Ш», а по-простому — аспирантом Юрием Федоровичем Титовым. За свои неполные двадцать девять лет он успел уже немало: получил вышку по статье сто второй УК, сбежал, ухлопав конвойных, из зала суда, а теперь реально контролировал все криминальные структуры города. Палец зама щелкнул выключателем, и на загоревшемся экране возникло изображение стройного сухощавого человека с приятным, несколько узкоглазым лицом. Он не спеша выходил из ресторанных дверей и облизывался, затем внезапно на секунду замер, будто к чему-то прислушиваясь, и сразу же жутким по силе ударом снес полчерепа стоявшему неподалеку плотному мужчине с цепким пронизывающим взглядом.

Спутник погибшего с похвальной быстротой выхватил из подвесной кобуры ствол, и, закричав, судя по движению губ: «Стоять, руки на затылок», вдруг замолчал, и, уперев дуло себе в лоб, нажал на спуск, а камера крупным планом показала напряженное лицо Титова, смотрящего тяжелым взглядом исподлобья самоубийце прямо в глаза. В следующее мгновение он уже улыбнулся, причем настолько зловеще, что всем невольно стало не по себе, сел в «Жигули» пятой модели, и экран потемнел, однако ненадолго.

Через секунду на нем опять появился Титов: он стоял на коленях с поднятыми руками где-то на лестничной клетке, а двое крепких мужчин, профессионально фиксируя аспирантскую вазомоторику, держали его на мушке, третий же готовился уложить его мордой вниз и надеть наручники. Внезапно лица обоих стрелков перекосила судорожная гримаса, будто они поднимали что-то тяжелое, и мгновение спустя они синхронно выстрелили друг другу в голову. В ту же самую секунду рука Титова с чудовищной силой вонзилась владельцу наручников в живот, на экране появились смазанные красные капли, и внезапно кадр перекосился, мелькнуло оскаленное лицо аспиранта, и изображение пропало.

— Оператору он вырвал горло, — пояснил концовку зам по науке и мерзким своим голосом увиденное прокомментировал: — Совершенно очевидно наличие у объекта «Ш» исключительно сильной способности к внушению и определенного телепатического дара, а также возможности управлять своей энергетикой на уровне эфирного поля.

Он замолчал, поперхал чем-то в горле и, пригладив пушистость на лысом черепе, произнес:

— Ну вот так, информация в общих чертах, — и глянул вопросительно на развалившегося в командирском кресле очкастого.

— Спасибо, Григорий Павлович, вполне исчерпывающе. — Главнокомандующий одобрительно мотнул головой, секунду выдерживал паузу и разговор как бы продолжил: — Так вот, принято решение поставить способности объекта «Ш» на службу нашей родине. Формально он вне закона, тут, как говорится, все средства хороши, то есть я хотел сказать, что цель в данном случае оправдывает средства, и самое главное, чтобы был реальный практический результат. Я понятно выразился?

Лица у всех присутствующих вытянулись, но они согласно кивнули, и начальство монолог закруглило:

— Родина обеспечивает нас всем необходимым, и наш долг сделать все для защиты ее интересов и безопасности.

Секунду главнокомандующий выжидающе молчал, потом сказал твердо:

— Все соображения прошу в рабочем порядке не позднее послезавтра обсудить с Григорием Павловичем, — и, особым образом на зама по науке взглянув, добавил: — Все, спасибо.

Присутствующие, сразу же поднявшись, откланялись, и уже в коридоре майор Кантария услышал мерзкий голос, от которого его даже передернуло:

— Тенгиз Русланович, постойте, пожалуйста. — Зам по науке неторопливо приблизился к нему и, глянув коротко в глаза, сказал: — Мне показалось, что у вас уже есть кое-какие конкретные соображения, если, конечно, я не ошибаюсь. Не лучше ли нам переговорить у меня. — И он для наглядности топнул ногой о палас.

Майор в ответ согласно нагнул голову и, стараясь изумление свое не показать, двинулся следом за начальником, — он знал, что тот «видит», но даже не подозревал, что до такой степени. Тем временем они оказались в кабине лифта и, спустившись на пару этажей вниз, скоро попали в уютное, но удивительно грязное лежбище, облюбованное замом по науке. Предбанника с секретаршей здесь не было и в помине, зато прямо на стене вместо календаря присутствовал портрет Нострадамуса, на его горбоносую физиономию заядлого сиониста весело косила из клетки глазом канарейка, а из своего угла, по-доброму прищурившись, взирал на них запечатленный в чугуне Ильич.