Прокаженный

Соперника его, помнится, оттащили, самого Титова дисквалифицировали, а Ли Зуонг тогда сказал с укоризной: «Мог быть вторым, а стал последним и человека чуть не убил без причин, — разве ты воин?» — «Да, у азиатов своя логика, — подумал аспирант о своем учителе, — хотя технику он мне поставил качественно, даром что вьетнамец». И устав от воспоминаний молодости, он начал обращать внимание на женские ножки, дырявившие размякший от жары асфальт каблуками туфелек.

Наконец настало время зайти в метро, и, спустившись вниз по эскалатору в ощутимо-плотную духоту, Титов минут двадцать трясся в переполненном строителями коммунизма вагоне подземки и, прогулявшись еще немного пешочком, очутился около железной, покрытой ржавчиной двери. За ней, в антисанитарных глубинах реконструированного теплоцентра, давнишний его знакомый Витька Алексеев с энтузиазмом вышибал деньгу из многочисленных своих почитателей, а аспиранта пускал из соображений повышения собственного мастерства и в целях безопасности, — понятно, что на Кузнечика никто «прыгать» не станет.

Не торопясь Титов прошествовал в тренерскую и, кивнув ее хозяину: «Здорово, Толстый», натянул черную каратэгу из грубой холстины, перепоясавшись при этом обычной бельевой веревкой. Подобно Брюсу Ли, цветные знаки мастерства он не переносил совершенно и полагал, что пояс нужен лишь для поддержания штанов. Между тем все двинулось обычным чередом: любимый алексеевский подручный занялся разминочным процессом ученического скопища, а к самому сэнсэю пожаловали гости — всем хорошо известный мастер Евгений Паников из ларионовской сборной с каким-то сухощавым парнем с лицом невыразительным, который отрекомендовался просто: «Семенов» — и не спеша пошел переодеваться.

Однако по тому, как он двигался, в нем сразу угадывался настоящий боец, и, заинтересованно глянув на вошедшего, Титов подумал: «Хоть будет с кем поработать» — и плавно начал «входить в круг внимания». Сосредоточившись и обретя полное душевное равновесие, он принялся разогреваться, тщательно прозванивая все свое тело и смещая «точку сборки» на физический план, затем несколько минут «дышал» и, сделав пару упражнений на координацию, начал потихонечку переходить к растяжке.

Тем временем показался переодевшийся Евгений Паников — в роскошной шелковой каратэге с множеством эмблем, перепоясанный толстым, черным как сажа мастерским поясом, — и на его фоне второй гость, одетый в выцветшие боксерские трусы и футболку с надписью «Миру мир» на груди, смотрелся убого и жалко. Секунду он осматривался, потом отошел в самый дальний угол зала и принялся разминаться, а Титов, сразу же заметив, что растяжка и координация у него выше всяких похвал, подтянулся поближе и принялся выполнять формальные упражнения — «ката». Со стороны это, должно быть, смотрелось впечатляюще: резкие, концентрированные удары конечностями, громкие, полные энергии, боевые крики, — но, никакого внимания на это даже не обратив, гость в трусах стал делать что-то похожее на боксерский бой с тенью, только движения его рук и ног были расслабленно-плавные, а сам он был весь какой-то расхлябанный, как будто состоял сплошь из шарниров, однако во всем, что он делал, чувствовалась какая-то целесообразность и гармония. Внезапно на пару секунд он врубил полную скорость и с быстротою молнии нанес во все стороны десяток ударов, притопывая ступнями в такт, и было слышно, как свистит рассекаемый воздух, а со стороны казалось, будто танцует он странный, ни на что не похожий танец на скользкой ледяной поверхности. В этот самый момент сэнсэй Алексеев, складно вешавший на уши своим ученикам что-то про концентрацию и скорость, позвал:

— Юрий Федорович, вы не покажете нам тамесивари? — и, подмигнув, показал на аккуратно напиленные дюймовые доски, — мол, давай, Юрка, отрабатывай свое присутствие здесь.

Собственно, Титов был не против, и проломив рукой две деревяшки, сложенные вместе, он попросил поставить сразу пять и мощным йоко-гири разбил напополам и их. Зрелище впечатляло, глаза ученические восторженно округлились, а сэнсэй Алексеев, мысленно прикидывая, что, вероятно, плату за обучение можно будет скоро повысить, изрек:

— Вот к чему ведут длительные, а самое главное, регулярные занятия; постоянство — залог успеха.

Чувствуя, что еще немного — и он хозяину зала въедет по верхнему уровню, Титов отошел подальше и, выбрав ученичка пошустрее, принялся отрабатывать на нем жесткие концентрированные блоки, пока тот не взвыл и руки у него не посинели, — ничего, его самого учили так же; потом взял двух семпаев и минут пять работал с ними в среднем контакте, пока они не загнулись, и, наконец, встал в свободный спарринг с самим носителем мастерского кушака Евгением Паниковым.