Прокаженный

— Вот здесь, Юра, посмотри. — Смирнова аккуратно, чтобы не испачкаться о залежи пыли, приподнялась на пару ступенек по стремянке, и, глядя на ее хорошо развитые икры, плотно обтянутые колготками, Титов почему-то сразу вспотел и сглотнул обильно набежавшую слюну.

Сегодня научная сотрудница была хороша на редкость: короткое приталенное платье-сафари нежно-песочного цвета мягко облегало все ее формы, а туфли-лодочки на высоком каблуке делали ноги растущими прямо из подмышек, — и аспирант подумал: «Интересно, а в койке она так же хороша, как выглядит?» Однако вслух ничего не сказав, он быстро подошел к указанному стеллажу поближе и, стараясь в облаке сразу же поднявшейся пыли не дышать, потянул сверху узел с шаманским барахлом.

— Фу ты. — Хорошенький носик Натальи Павловны сморщился, однако она сразу же с интересом присела на корточки рядышком со свертком, и Юра заметил, что коленки у нее круглые и розовые.

Когда достали саамский бубен, то сразу стало ясно, что хозяин его был нойдой очень сильным: на поверхности камлата красной краской был нарисован знак бога небес Мадератча, а с ним общались только самые могущественные шаманы.

— А ты знаешь, Юра, что обод его сделан из дерева, растущего посолонь, то есть по движению солнца, с востока на запад, — ярко блеснула эрудицией Наталья Павловна и постучала наманикюренным пальчиком по поблекшему от времени изображению богини земли Маддер-Акке, а Титов еле сдержался, чтобы не схватить ее крепко-крепко.

Внезапно в голову ему пришла свежая мысль, и под недоуменным взглядом научной сотрудницы он скинул с себя рубаху, с гордостью обнажив при этом мускулистый торс с хорошо прочеканенными грудными мышцами, и сноровисто обрядился в пропыленную шаманскую парку.

— Юра, это с тобой чего? — Наталья Павловна улыбалась, но смотрела на него как-то странновато, а он тем временем навесил себе на грудь ожерелье из когтей и зубов медведя, принесенного в жертву Маддер-Акке, и, пояснив:

— Камлать буду, — положил специальное кольцо «арпа» на изображенный в центре знак бога солнца Пейве.

Взяв в левую руку колотушку из оленьего рога, он принялся бить в бубен, двигаясь и подпевая подобно нойде из норвежского документального фильма о лапландских саамах.

— А ничего у тебя получается. — Наталья Павловна внезапно звонко расхохоталась, а Юра, глянув на нее строго, твердым голосом повелительно произнес:

— Глаза мне завяжи, — и указал подбородком на ветхую от времени полоску замши.

Засмеявшись еще заливистее, научная сотрудница приблизилась к нему и пальчиками, от которых пахло французскими духами «Фиджи», ловко закрепила повязку узлом, одобрив:

— Ну ты, Юрка, и хорош теперь.

Титов ее уже не слышал, — он вдруг понял, что начинает ощущать неясный пока еще ритм и двигаться в соответствии с ним, пение его сделалось более громким, а звуки, казалось, рождались не в горле, а шли прямо из живота. Несмотря на завязанные глаза, он неожиданно увидел разливавшийся вокруг него яркий свет, а в нем находившееся рядом — стеллажи, экспонаты, Наталью Павловну, — и, глянув на нее повнимательней, он совершенно отчетливо заметил, что она беременна. Тем временем далекие звуки камлата в чьих-то могучих руках приблизились, и, двигаясь полностью согласно с ними, Юра вдруг почувствовал, как на него с бешеной скоростью надвигаются бескрайние сверкающие под солнцем просторы тундры, над которой великий Айеке-Тиермес гонится за огромным золоторогим оленем Мяндашем. Подобный вихрю, танец внезапно прервался, и, обессилев, аспирант неподвижно вытянулся на грязном полу, чувствуя, как сам он стремительно переносится сквозь прозрачные воды Сейд-озера куда-то неизмеримо глубоко в недра земли. Он не почувствовал, как громко вскрикнувшая при виде его бездыханного тела научная сотрудница начала его тормошить, и не услышал, как, стуча каблучками, она через секунду побежала за подмогой, — он неслышно двигался по Ябме — Аккоабимо — стране Матери-Смерти, где живут души умерших праведно добрых людей.

Быстро миновав рай саамов, он очутился около мрачного спуска, окруженного остроконечными черными базальтовыми скалами и, мгновенно оказавшись в еще более глубинном царстве смертоносного Рото-абимо, своими глазами узрел невыносимые муки тех, кто прожил свою жизнь во зле. Грешники медленно замерзали в студеных водах бездонных адских озер, страшный оборотень Тал сдирал своими огромными когтями кожу с их голов, ужасные упыри-равки грызли своими железными зубами их кости, и постепенно их сердца превращались в осколки льда. От созерцания чужих страданий аспиранта оторвал громоподобный, похожий на звук водопада, голос, и, обернувшись, он увидел горящие кровавым огнем глаза самого Рото-абимо.

— Ты услышал звук моего камлата, — подобно сходящей с гор лавине, произнес владыка ада. — Я научил тебя своей волшебной песне, и теперь мы будем всегда вместе — ты и я.

Титов почувствовал, как на него стремительно надвинулось темное облако, на мгновение он ощутил свое сердце прозрачной, звенящей льдинкой, плавающей в черных водах озера Смерти, и его закатившиеся глаза открылись.