Проходящий сквозь стены

— Но и не так уж мало, — возразила Анриетта. — Бесспорно, лучше быть все время вместе, особенно поначалу, но что поделаешь! Не всегда получается, как мы хотим.

Мартен одной рукой привлек ее к себе, другую положил под ее левую грудь, и они просидели в обнимку, пока не стемнело и в кафе не зажгли свет. А часом позже Анриетта перебралась с улицы Дюрантен на улицу Толозе. В тот вечер влюбленные едва успели поужинать. Глаза в глаза, они с каждой минутой все больше убеждались, что созданы друг для друга. Время прошло незаметно, и ровно в полночь Анриетта изумленно вскрикнула. Мартен, державший ее в объятиях, вдруг растаял, словно его и не было. От расстройства она в первый момент чуть не обиделась, за то что он вот так взял и исчез совершенно бесследно, но любовь тут же пробудила в ней другое чувство: тревогу — вдруг он не вернется! Такое не укладывалось в голове: чтоб просто раз — и нету человека, пусть даже и на время. И где же он теперь? На небеса вознесся? Анриетта так и подумала, но в то же время ей чудилось, что Мартен витает где-то тут, рядом с нею, подобно духам покойных, что бродят среди живых и читают их помыслы. Прежде чем уснуть, она помолилась, чтобы успокоить его и вручить в руки Господа.

Наутро она проснулась на новом месте, и любящее сердце ее сжалось при мысли о Мартене. Ей было жаль его до слез. Но и страх шевелился в душе, как перед притаившимся невидимкой. Одеваясь, она старалась ни в коем случае не оскорбить незримого наблюдателя своей наготой, известно же, что мертвецы… ну, или… все оттуда, с того света… чрезвычайно зловредны. Любят придираться по мелочам и шутить злые шутки — благо они бессердечные. Около десяти часов консьержка просунула под дверь какой-то рекламный листок. Анриетта в это время натягивала чулки. Услышав легкий шорох, она быстро прикрыла коленки и обернулась с приветливой, но чуть боязливой улыбкой. Ей подумалось, что это Мартен выражает свое недовольство таким малоприметным, но естественным для духов способом. Увидев же бумажку, она почувствовала облегчение, смешанное с горечью.

«Мне бы хотелось знать наверняка, что он здесь, — думала она. — Трудно верить в возвращение того, кого совсем-совсем нет».

Все утро она прорыдала. Но к вечеру ей стало лучше. Мартену осталось пребывать в этом непостижимом состоянии всего несколько часов, и надежда на его скорое возвращение разгоняла тревогу бедной девушки. Она ждала его со сладостным нетерпением, как путника, возвращающегося домой из длительного путешествия по чужбине, из краев, которые и представить себе трудно. Вот часа в четыре пополудни он перекусывает бутербродом в вокзальном буфете где-нибудь, скажем, в Дижоне. У поезда тут стоянка, есть время пройтись по городу. Анриетта мысленно провожала его по главным улицам, потом усаживала в вагон на удобное местечко у окна и заботливо закрывала двери купе, чтобы его не продуло. Поезд шел со всеми остановками. Это было томительно долго, но ничего — любимый уже в дороге, осталось немного потерпеть.

В полночь Мартен материализовался в постели, там же, откуда испарился прошлой ночью. Суток, которые Анриетта провела тут одна, для него просто-напросто не было. Он обнял ее, уверенный, что все еще длится их первая ночь. Однако уже в следующее мгновение взгляд его упал на будильник, и он понял, что исчез и вернулся. Он встревоженно посмотрел на Анриетту, будто в утешение гладившую его по руке, и они в один голос сказали: «Ну как?» Первым ответил Мартен.

— Как? Да никак, — пожал он плечами. — Понимаешь? Никак. Меня просто не было на свете, как, например, тебя сто лет тому назад. Весь вчерашний день для меня — мертвое время. Но для тебя-то, Анриетта, оно протекло нормально и осталось в памяти. Расскажи мне про него, расскажи, что было вчера. Как проходят часы, когда меня нет? Как дни стыкуются с днями? Возмести мне то, что я теряю, что ускользает от меня в моей полужизни! От газет толку мало. Они не о том… там пишут о вчерашнем дне для тех, кто его прожил. Ну, рассказывай!

— Сегодня утром, — начала Анриетта, — я встала в восемь…

— А раньше, до этого? Начни с той секунды, когда я исчез…

— Как ты исчез, я не могу сказать. Был-был, и вдруг тебя не стало. Я еще чувствовала твое тепло и как ты меня обнимаешь, но сам ты уже куда-то пропал. Я не испугалась — ты же предупреждал, но все равно ужасно удивилась. Даже села и осмотрелась, нет ли тебя в комнате, — глупо, конечно. Около лампы кружила какая-то синяя муха, и… не сердись, но у меня мелькнуло в голове, не ты ли это…

— Нет-нет, конечно, нет! — сказал Мартен. — Я, помню, тоже видел ее незадолго до полуночи. Эх, я бы рад летать в пропащие дни синей мухой!