Проходимец (сборник)

Обойдя весь квартал дважды и с боем взяв две или три порции виски, я решаю, что, пожалуй, составил впечатление об этом замечательном месте и собираюсь двинуть к метро с тем, чтобы переместиться в район Ван Чай, который, согласно наведенным справкам, более соответствует моим представлениям о культурном, запоминающемся отдыхе. Но тут мое внимание привлекает вывеска русского ресторана, расположенного здесь же, неподалеку. Почему бы, собственно, не зайти? Баром у входа заведует китаец в косоворотке, метрдотель – тоже китаец, но почему-то из Канады. Гардеробщик, правда, русский. К услугам посетителей – аттракцион. Можно, надев предоставляемую заведением шубу, зайти в стеклянную камеру, в которой поддерживается температура минус двадцать градусов, и выпить там рюмку водки. Процедура, согласитесь, странная. Но раз предлагают, я иду. Стоя в холодильнике, я ностальгирую о зимушке-зиме. Чу! То не снег скрипит под полозом, то за моей косматой спиной открывается дверь.

– К черту шубу! Где холодно? Здесь? Ха! Да я в Коми жопу морозил при минус пятидесяти! – помимо британского подданства в голосе говорящего слышится гордость.

Человек, получивший обморожения на вашей малой родине, не может не вызвать интереса. Я оборачиваюсь. В холодильник, держа рюмку перед собой как олимпийский факел, заходит мужчина лет сорока с красным лицом, очень похожий на ковбоя с рекламы «Мальборо», на которого надели гавайскую рубаху. У входа в ледяной бокс мышкой жмется невзрачная китаянка, скорее всего, из коммунистической части страны – дама отважного полярника на сегодняшний вечер.

– Извините, сэр, – спрашиваю я очень вежливо, – в какой именно части республики Коми вы морозили вашу жопу?

Мальборо-мэн поднимает на меня бледно-голубые глаза.

– В Усинске, если вам это о чем-то говорит. Я там работал три года. А что? – говорит он с вызовом. Я замечаю, что мой собеседник покачивается.

– Видите ли, я родился в Коми. Меня зовут Павел Воронин, – я подаю руку.

– Том Кини, – Мальборо-мэн пожимает мою руку, для равновесия несколько отклонившись назад, и говорит: – Бур рыт, – то есть добрый вечер.

Со мной лет этак двадцать восемь никто не разговаривал по коми. И уж никак я не ожидал услышать коми кыв в Гонкгонге, да еще от нетрезвого подданного ее величества.

– Ну, на здоровье! – добавляет Том по-русски, лихо выпивает водку и уверенно, как печать, ставит рюмку на полку.

– Вы, наверно, в нефтяной отрасли работаете? – продолжаю интересоваться я.

– Работал когда-то. Сейчас у меня другая специализация. Но давайте выйдем отсюда. Я чувствую, что еще немного, и то, что мне не удалось сделать в Усинске, произойдет в Гонконге.

В следующие пятнадцать минут, проведенные уже при комнатной температуре в баре, выясняется, что Том Кини по образованию инженер-компьютерщик и что он долгое время работал в отделах информационных технологий нескольких нефтяных компаний. Любитель поездить по миру, Том провел несколько лет в экзотических местах – Нигерии, Венесуэле, Казахстане и на севере России. Семь лет назад он поехал в отпуск на Тайвань и, проведя там две недели, решил не возвращаться. Классический случай желтой лихорадки. Забыв про нефть и компьютеры, он два года усердно изучал китайский язык, пополняя скудеющие сбережения чем? – правильно, преподаванием языка английского. Том уверил меня, что грамматически китайский язык очень даже прост, но вот с фонетическими тонами и иероглифами пришлось попотеть. Однако если долго мучиться, освоить можно. Помыкавшись на Тайване, а потом в Шанхае, он перебрался в недавнюю колонию Гонконг. Сменив несколько работ, он, наконец, открыл свою фирму.

– Чем же занимается ваша фирма? – спрашиваю я.

Том, несмотря на нарушенную алкоголем моторику, сохраняет ясный взгляд и относительно разборчивую речь.

– Р-р-расследованиями…

– Как интересно. Вы частный детектив?

– Да нет же, – машет рукой Том, – мы коммерческими расследованиями занимаемся, как правило, для компаний. Можем узнать, кому принадлежит та или иная фирма, проследить платежи, проанализировать данные, электронную переписку и все такое прочее.

– Наверно, конкуренция, большая, – сочувствую я. – Многие крупные консалтинговые и бухгалтерские фирмы предоставляют подобные услуги…

– Конкуренция, конечно, имеет место, – кивает Том. – Но у меня своя ниша. Мы делаем много такого, на что большие конторы никогда не решатся. Ну, вы понимаете, о чем я говорю, – Том мне подмигивает.

Я делаю вид, что понимаю.

– Вот, – Том протягивает мне свою карточку, – возьмите на всякий случай. Вдруг пригодится.

– Спасибо.

– Бур выло, – отвечает мой многоязычный собеседник по-коми. – Аддзысьлытцдз. Пожалуйста. До свидания.

Облокотившись на маленькую китаянку, которая все это время тихо сидела в сторонке и дожидалась окончания нашей беседы, Том Кини покидает заведение.

Глава XXVI. Великий и ужасный

– Вы говорили, что любите китайскую кухню, Павел? Думаю, вы останетесь довольны, – улыбается Рэймонд Чен. – Этот ресторан весьма популярен среди людей вашего возраста.