Проходимец (сборник)

Черная «БМВ-пятерка» проехала мимо Морданова, но тут же сбросила скорость, остановилась и сдала назад. Из окна показалась широченная безбровая ряха в меховой кепке с наушниками.

– Чё там у тебя? Рыдван твой сломался? – поинтересовалась ряха.

Не верящий в свое спасение Морданов зашаркал варежками по льду в направлении бумера, поддерживая импровизированные портки и опираясь на коловорот, как на посох. Водитель «БМВ» с подозрением наблюдал за странной походкой хитч-хайкера. Когда цель была уже близка, Морданов сделал слишком широкий шаг и подол выскользнул из обмороженной ладони. Куртка упала на землю, открыв наготу Морданова взору братка.

– Пидоров не вожу – западло! – объявила харя, прячась в кабину.

Морданов кричал, что он хирург, а не пидор, умолял не уезжать, но водитель уже воткнул передачу и нажал на газ. Прежде чем тронуться с места, машина пару раз буксанула. Этого хватило Морданову, чтобы дотянуться ледобуром до левого заднего фонаря и разбить его вдребезги. БМВ проехала метров десять и остановилась снова. А еще через несколько секунд из кабины вылез монстр с монтировкой и двинулся на Морданова.

Константин Морданов забыл про холод. События дня, невероятные в своей несправедливости, как прессом сжали все его мысли и страхи в тяжелую, тотальную ярость. Взяв ледобур наперевес, Морданов мелкими частыми прыжками поскакал на врага, оглашая окрестности воплями:

– А-а-а! Замочу суку этой пешней! По понятиям! А-а-а-а-а-а!

Огромная фигура братка дрогнула.

– Ты чё, чертила, рехнулся? – спросил водитель бехи, не слишком уверенно.

– Д-а-а-а, мляа-а-а! Ты не представляешь, ублюдок, какой я шизанутый!! – орал Морданов, продолжая атаку.

Браток, должно быть, представил и с удивительным для его габаритов проворством скрылся в кабине. Морданов тем временем поравнялся с машиной и, схватив ледобур обеими руками, как дубину, стал обрушивать удар за ударом – на заднее стекло, багажник, крышу, пока беха не сорвалась с места и в три секунды не превратилась в точку.

«Прокатись, гад, с ветерком по морозцу! – кричал Морданов вслед искалеченной иномарке, потрясая оружием. – И помни Костю Морданова, нейрохирурга. А здорово я его! Чистая работа! Профессионал – он и в Африке профессионал».

После битвы триумфатору стало теплее. А главное – к нему вернулась ясность мысли. «Теперь ни одна тачка не проскочит. Но пасаран!»

Морданов вышел на середину дороги, отвел руку с ледобуром в сторону и принял стойку средневекового стражника. Через несколько минут показался «Москвич». Заметив человека, перегородившего шоссе, «Москвич» завилял, пытаясь объехать, едва не вылетел под откос и в конце концов остановился.

Водитель было заматерился, но Морданов, не обращая на него никакого внимания, уже лез в кабину.

– В город, – приказал он, устроившись рядом с шофером и с наслаждением растирая многострадальные первичные признаки. Мужичок в смятении наблюдал за бесштанным, черт знает чем занимающимся пассажиром.

– Ты это, пересел бы назад, что ли… А то там пост перед городом. Если менты остановят, чтобы чего не подумали…

– Гомофобы, мля! – прошипел Морданов с ненавистью и перевел взгляд с мужика на поблескивающее новыми ножами острие ледобура и обратно. Мужичок всё понял и за оставшееся время пути задал только один вопрос – спросил адрес. Высадил он Морданова перед самым подъездом.

Добравшись до четвертого этажа без происшествий и встреч, Морданов нажал кнопку звонка. З-з-з-з! «З-з-з-з-з-з!» З-з-з-з-з-з-з-з-з-з!

«Ну, Лариска, давай же, открывай! – умолял Морданов. Это я, муж твой!». Но никто не открывал.

«Где же она? В магазин вышла? К соседке? Вот ведь идиотизм! И позвонить нельзя – телефон-то в машине…»

Внизу хлопнула дверь и послышались голоса. Кто-то поднимался по лестнице. После стольких преодолённых в один день опасностей и одержанных побед Морданов не собирался представать перед соседями в жалком виде – с пешней, но без штанов. Отойдя к противоположному краю лестничной клетки, Морданов показал тигриный оскал и бросился на дверь собственного жилища. Потом ещё раз и ещё. После третьего тарана дверь открылась, обнажив развороченный натиском косяк.

Морданов вошел в квартиру, прикрыл дверь, поставил бур к стене и с наслаждением стянул с ног идиотскую фуфайку.

«В горячую ванну, прямо сейчас!» – подумал он и пошел за бельем.

Толкнув дверь в спальню, Морданов открыл рот и некоторое время молча, как рыба, глотал воздух. Перед фамильным трюмо стоял высокий седой мужчина и застегивал ширинку. Голый торс его был не по годам мускул истым. Лариса успела накинуть халат и сидела на кровати, закрыв лицо руками.

Способность издавать звуки возвращалась к Морданову постепенно.

– А… Але… Алексей Николаич?.. Профессор… Вы?

Епифанцев молча надевал рубашку.

Морданов перевёл обалделый взгляд с учителя на жену.

– Лариса, что же это такое?

Лариса не отвечала.

– Я тебя спрашиваю! Что все это значит?

– Что, что… Сам как думаешь? – отозвалась супруга, не отрывая ладони от лица.

– Почему ты так рано! И почему без штанов?

Морданов захлебнулся унижением. Он стоял перед неверной женой и ее холёным любовником с тощими, волосатыми ногами и сморщенным, как стручок, членом.

– Пустите! – завыл Морданов, бросаясь к комоду.

Епифанцев освободил ему дорогу. Глотая слёзы, Морданов натянул трусы и тренировочные штаны с заштопанными Ларисой коленками.

Профессор тем временем полностью оделся. Перед Мордановым снова стоял красивый, излучаюший спокойную силу человек.

– Извините меня, Константин Валентинович, если можете, – сказал Епифанцев. – Я очень виноват перед вами. И только я один. Лариса здесь ни при чем.

– Ни при чем… – как эхо повторил Морданов.

– Так получилось. Мне очень жаль, – Епифанцев вышел из спальни.

Морданов опустился на кресло, но через несколько секунд подскочил как ужаленный и выбежал за Епифанцевым.

– Костя, куда ты? – крикнула ему вслед Лариса. Не получив ответа, она встала и тоже пошла в прихожую.