Проходимцы

– Ну извини, – со вздохом сказал бородач. – Я, не поверишь, и сам позабыл, что эти дурацкие часы давно остановились.

Томас покосился в его сторону, но ничего не сказал.

– Ну ты чего? – спросил Кейси.

Он неожиданно обнял альбиноса за плечи и повел вперед, не позволяя даже задуматься об отступлении.

– Да все нормально, – смущенно пробормотал Томас.

Он попытался освободиться из объятий, но до того робко, что Кейси даже внимания на эти трепыхания не обратил.

– Еще раз говорю – мы его достанем, так или иначе, – пообещал бородач, посмотрев на альбиноса в упор. – Мы облажались с часами, но больше это не повторится. Ты мне веришь?

Томас медленно кивнул.

– Тогда иди. Если что, жду тебя за углом, как договаривались, – сказал Кейси и побрел прочь.

Альбинос с досадой посмотрел ему вслед. Томас хотел бы взять бородача с собой, но план Б требовал иного: прежде Измеритель должен попробовать сам и только потом, в случае неудачи, звать на помощь бородача.

«Патрик, я иду… жди меня и никуда не уходи, ладно?»

Обидно – они ведь были так близки, а потом потерялись и, словно нарочно, практически забыли друг о друге. И вот теперь случайная встреча с Ребеккой подтолкнула Томаса к поиску ответа на, возможно, главный вопрос всей его жизни.

«Хотя, может, если бы мы остались вместе, я бы никогда не узнал, что можно все изменить?»

Сердце, словно торопливый барабанщик, отбивало ритм, который эхом отдавался в висках. Еще два десятка футов, пройденных в угнетающей, неприветливой тишине, – и вот они, заветные двери бара. Загородив одну из створок широкой спиной, незнакомый вышибала курил и рассматривал хмурое небо. На великане была гигантская зеленая куртка, темно-бурые брюки и ботинки того же цвета. Зализанные набок редкие каштановые волосы сильно контрастировали с суровой физиономией.

Заслышав шаги, громила повернулся и уставился на Томаса маленькими черными глазками, похожими на две незрелые жемчужины. Приплюснутый нос слегка подергивался: вышибалу, очевидно, мучил насморк.

– Альбиносам без шансов, приятель, – грубым низким голосом сообщил здоровяк.

– Я к Чарли, – быстро сказал Томас. – Он должен был предупредить.

Громила пожал плечами:

– Хрен знает, дружок, кому и что он там должен.

«Будь ты проклят, бармен Чарли!..»

– А вы не могли бы… не могли бы ему сказать, что Томас пришел? Томас, он поймет…

– Я че тебе, телеграф? – выгнув бровь, раздраженно вопросил громила.

– Нет, но…

– Давай-ка вали отсюда, приятель, – процедил вышибала, – пока ноги целы. Я таких, как ты, и так не особо, а ты еще выпрашиваешь. Завтра твой дружок Чарли сменится, тогда придешь к нему домой и поговоришь, а пока – гуляй, понял?

«Будь ты проклят дважды, бармен Чарли!..»

– А десять оливеров как, не помогут? – умоляющим тоном спросил Томас.

– Пятьсот помогут, – буркнул здоровяк. – Есть? Вот и все тогда. Не испытывай мое терпение, повторяю еще раз…

С трудом сдерживая бессильный гнев, Томас буркнул:

– Ухожу…

– Верное решение, – хмыкнул вышибала. – И лучше не приходи сюда в мою смену, толку все равно не будет. Считай это дружеским советом, ага…

Вышибала кивнул альбиносу и отвернулся, демонстрируя, как ему наплевать на Измерителя. Нервно покусывая нижнюю губу, Томас устремился прочь – к подворотне, в которой его дожидался Кейси.

– Не вышло? – со вздохом спросил бородач, когда Измеритель вынырнул из-за угла.

Томас покачал головой, хотя мог этого и не делать: все было написано у него на лице.

– Что ж, мой выход, – подтянув сползшие брюки, сказал Кейси. – Жди.

И, шумно выдохнув, скрылся за углом. Какое-то время Томас еще слышал тихое мелодичное посвистывание, но потом оно растворилось в окружающем монотонном гуле, который для города был сродни тишине. Гул складывался из воя дворовых псов, которым отвечали псы домашние, из ругани, уличной или квартирной, проливающейся наружу через открытые окна и форточки – ночные ориентиры Томаса, которые сейчас только раздражали. Чтобы немного отвлечься от тревожных дум, Измеритель попытался расслышать в окружающем его шуме какие-то слова, но до ушей долетали только жалкие клочки слов, заботливо отчищенные ветром от первоначального смысла. Скрипнув зубами, Томас вытащил из кармана часы, открыл крышку и посмотрел на циферблат.

«Без двух восемь… Если не вернется через десять минут, значит, зашел… но вот будет ли там Патрик?»

Теперь, когда вышибала его прогнал, Измеритель начал сомневаться: а не врал ли бармен с самого начала? Может, никакого Патрика он и знать не знал, а просто увидел доверчивого альбиноса с толстым кошельком и решил, что обязан выудить из него побольше оливеров?

«Черт с ними, с деньгами… но где тогда искать Патрика? Снова таскаться по барам?»

Обида и злость, томительное ожидание результата, которого, вполне возможно, они с Кейси сегодня не смогут достичь, несмотря на все потуги… Томас хотел действовать, делать что-то, но вместо этого вынужден был торчать в подворотне и гадать, чем там занят его новоиспеченный бородатый друг. Возможно, он уже тащит к выходу из бара упирающегося Патрика? А может, беззаботно напивается за стойкой, тратя последние гроши на эль?