Проходки за кулисы. Бурная жизнь с Дэвидом Боуи

Более того, от был просто ужасен. Нам приходилось привязывать звукосистему на крышу своего “фиата-500” – транспортного средства, сильно напоминавшего маленькую черепашку, по сравнению с которой “жук-фольксваген” смотрелся океанским лайнером – и отправляться по автостраде М1 в Бирмингем или еще куда, где Кен забронировал нам выступление, и надеяться, что колеса не отлетят или легкий порыв ветерка попросту не опрокинет нас на асфальт, где нас расплющат в коровью лепешку. Затем, прибыв наконец на место и отделавшись только нервным потрясением, мы оказывались лицом к лицу с толпой разгоряченных типов от сохи – промышленных рабочих, которые бухали все больше и больше и горячились все сильнее и сильнее, пока Дэвид выдавал им песни, которые они знали, любили и ожидали услышать субботним вечером, или же, как вариант, бухали все больше и больше и злились все сильнее и сильнее, если он этого не делал. И все это – ради царской суммы в 50 фунтов за гиг или даже (о, благословение небес, о, менеджерское всемогущество!) на пару фунтов больше.

Помню один вечер, когда мы давали двойной концерт на юге, неподалеку от Лондона, а не как обычно за двести миль к северу. Мне тем вечером досталось. Меня выволокли вон двое копов за попытку придушить одного молокососа, который бросался зажженными сигаретами Дэвиду в лицо, пока он зарабатывал деньги себе на ужин. Выпутавшись из этой передряги, я осталась дрожать в темноте под дождем, пытаясь загрузить чертову звукосистему в эту смехотворную крошечную машину, чтобы мы могли получить очередную порцию оскорблений от следующей вопящей, блюющей, нализавшейся пивом кодлы идиотов, и тут меня как по голове ударило: все, с меня хватит.

“Дэвид! – сказала я. – Меня все это достало, мэн. Это ДОЛЖНО прекратиться.”

“Я знаю, что ты хочешь сказать, – вздохнул он, и по злому собачьему выражению в его глазах я поняла, что он не шутит. – Меня это достает уже два чертова года.”

Какое-то время – несколько месяцев – мы пытались обойти Кена, выпутывались сами и пытались добыть себе такие гиги, как нам хотелось, без того чтобы выслушивать Кеновские лекции на тему, как Дэвид себя компрометирует. Мы отправились в NEMS – в одно хиповое музыкальное агентство – и я была на подаче, как мы заранее договорились. Я рассказала этим людям, кто именно такой Дэвид Боуи, чего именно мы хотим, и как именно себе все это представляем. Продажа была нелегкой, но эффективной. Через NEMS мы начали работать в некоторых местах, настороенных на нужную волну, и Дэвид еще раз осознал, что, если он укажет мне в желаемом направлении и позволит мне действовать, он может оказаться там, где хочет быть. И опять стало ясно, что Кен Питт ему не нужен.

Теперь напрашивается вопрос: почему этот конфликт до сих пор не был улажен? Почему Дэвид просто не уселся спокойно вместе с Кеном и не предпринял решительной попытки убедить Кена продвигать его карьеру в сторону рока, а там уж исходить из того, что последует за такой конфронтацией? Не думаю, что британцы, при своей склонности к многословию и иносказательности способны на такие прямые действия, а в Штатах мы называем это “слови рыбину, или отрежь наживку”.

Ответ кроется в Дэвидовской психологии: интересная, но не слишком впечатляющая область. Он только непрерывно хныкал и пассивно-агрессивно сопротивлялся, никогда не выражаясь четко и ясно и не беря на себя ответственности за ситуацию. Когда я впервые встретилась с Кеном, я была, честно говоря, огорошена: неужели этот очаровательный, культурный, с прекрасными манерами джентльмен и есть тот людоед, из-за которого Дэвид уже достал меня своими стенаниями? И разве Кен не был чрезвычайно полезным средством – опытный, способный бизнесмен, который совершенно явно был глубоко – профессионально и лично – предан своему клиенту? Кого еще, недоумевала я, может Дэвид хотеть себе в менеджеры?

Кто ему нужен был, я думаю, так это папочка. Роли в отношениях между Дэвидом и Кеном замешаны были именно на ЭТОМ. Дэвиду нужна была такая же некритично поддерживающая фигура, каким был его настоящий отец: кто-то, кто бы заботился о нем, покровительствовал ему и делал все возможное для осуществления мечты своего мальчика. И никогда, НИКОГДА не указывал ему, что делать. Кеновским же идеалом сына/клиента/секс-объекта был молодой человек, нуждающийся в направлении и признающий, что папочка знает лучше. Вот их отношения и гнулись под тяжестью такого багажа: Кен все больше и больше пытался вылепить своего мальчика по своему разумению, а Дэвид, абсолютно непослушный, но не выносящий никакой конфронтации, хитроумно срывал Кеновские планы и непрерывно скулил и жаловался мне, ожидая, разумеется, что у меня в конце концов лопнет терпение и я возьму на себя инициативу, чего он не хотел (или не мог) сделать. Ни секунды не сомневаюсь, что когда Дэвид предложил мне руку и сердце, главной запланированной им для меня миссией было как раз свержение мистера Питта: защитница, экзекутор, вышибала, драконоубийца.