Прохоровка без грифа секретности

Сторонникам упреждающих ударов можно только посоветовать еще раз всесторонне проанализировать обстановку, сложившуюся весной 1943 года в районе Курского выступа. Нельзя забывать, что Курский выступ образовался не только в результате наступления советских войск, но и в результате неудач Центрального фронта и поражения войск Воронежского. Советское военное и политическое руководство должно было считаться с возможностью противника вести успешные крупномасштабные операции. Немцы всего через три недели после сокрушительного разгрома под Сталинградом смогли перейти в контрнаступление в Донбассе и на харьковском направлении. Отбросив войска ЮЗФ и левого крыла Воронежского фронта на 150–200 км, они вновь захватили стратегическую инициативу, навязав свою волю советскому командованию.

Нельзя сводить дело только к количественному соотношению в силах и средствах. История свидетельствует, что наличие превосходства в силах не всегда приводило к успеху. Да, фронты получили большое количество танков и самолетов, но они, как выяснилось, уступали в качестве немецким. Судя по докладам многочисленных комиссий, проверявших тактическую и специальную подготовку личного состава и материальной части соединений к боевым действиям, не все в этом отношении было благополучно. Все это приходилось учитывать Ставке ВГК.

Сторонники нанесения упреждающего удара обычно ограничиваются общими рассуждениями о преимуществе наступления перед обороной. Действительно, только наступлением можно добиться окончательного разгрома противника. Но надо было хорошо взвесить, что мог дать переход в наступление в данных конкретных условиях. И прежде всего дать ответы на вопросы – когда, где и какими силами наступать? В апреле войска Воронежского фронта еще не успели оправиться после поражения, восстановить боеспособность некоторых соединений. Достаточно прочитать донесения фронта в Ставку о низкой степени укомплектованности соединений личным составом, вооружением и техникой, просьбы ускорить прибытие запланированных средств усиления. В мае? Но к этому сроку еще не успели накопить запасы материальных средств из-за той же распутицы. Не были созданы и стратегические резервы. А Манштейн уже был готов к наступлению. Он, как и другие немецкие генералы, свое поражение впоследствии объяснял тем, что Гитлер, вопреки их предложениям, перенес наступление с мая на июль.

Если в июне, то где? На каком стратегическом направлении или сразу на двух? Хватит ли сил? На прорыв тактической зоны, возможно, и хватит. Хотя известна цепкость немецких войск в обороне. После 17 июля наши войска, обладая огромным перевесом в силах, испытали на себе силу сопротивления изрядно потрепанных войск противника в обороне. А подвижность и ударная мощь танковых дивизий, уже готовых к наступлению? Чем закончилось бы столкновение с ними в оперативной глубине, можно судить по событиям под Богодуховом и Ахтыркой. 18 августа противник нанес контрудар по 27-й армии, отбросив ее на 24 км, и вновь захватил Ахтырку. 24 августа в дневнике штаба ОКХ появилась запись: «В районе южнее Ахтырки были уничтожены остатки окруженной группировки противника. При этом захвачены 299 танков и 188 орудий, а также 1800 пленных» ¹⁰⁹.

В связи с этим стоит вернуться к соображениям Ватутина о подготовке наступательной операции, высказанным им в докладе Верховному Главнокомандующему 21 июня 1943 года – за две недели до начала операции «Цитадель»:

«По всем имеющимся данным, противник совершенствует оборону, видимо, подготавливает вторую оборонительную полосу и доукомплектовывает до штата свои пехотные и танковые дивизии. Намерения противника не выявлены. Предполагаю, что пр-к в настоящее время выжидает и сам боится нашего наступления»(выделено мною. – Л.Л.).

В конце доклада Ватутин излагает потребности фронта в материальных средствах в интересах проведения предлагаемой наступательной операции (весьма внушительные цифры). Он просит «дать дополнительно фронту: две общевойсковые армии, две танковые армии, два отдельных танковых корпуса, семь танковых полков прорыва, два арткорпуса, три самоходных артполка 152-мм, две зенитные дивизии, 1000 самолетов, из них 600 истребителей и 400 штурмовиков и бомбардировщиков, 1500 автомашин, 300 «студебеккеров» и 300 «виллисов» ¹¹⁰.

По замыслу Ватутина в операции должен был участвовать Юго-Западный фронт, который тоже надо было усиливать. Но где взять столько сил и средств? Остаться совсем без стратегических резервов? На это Ставка пойти не могла. На подготовку операции, которая, по его мнению, должна была привести к окружению и разгрому 30 вражеских дивизий, в том числе 10 танковых, он отводил 15 суток.