Прокляни меня любовью

Эберт высадил меня у дома. Мы коротко попрощались, и он отправился к Ральфу, а я – на свой этаж, терпеливо ждать, что же даст очередной осмотр. Обнаружит ли Ральф хоть что-то, что может помочь? Эта неизвестность убивала, и я бродила по дому из угла в угол, прислушиваясь к каждому шороху. Вот только время близилось к полуночи, а Эберта все не было. Восемь часов! Что они там делают? Можно не только рассмотреть проклятие до мельчайших деталей, но и…

Что «но и», я додумать не успела, потому что раздался шум мобиля. Тут же ринулась к окну, чтобы увидеть живописную картину. Мобиль был не Эберта – он щеголял стальными боками и больше напоминал хищного зверя, чем машину. И принадлежал, по-видимому, Ральфу, потому что с водительского сиденья выбрался он сам, а с пассажирского – Эберт. Вот только на ногах Скайден едва стоял. Ральф что-то ему выговаривал – наверное, ругался, но схватил Эберта и потащил к двери. Я побежала им навстречу.

Дверь распахнулась, пропуская владельца дома.

– А, Элис! Не спишь? – Голос Скайдена звучал ясно, только ноги заплетались. Зато Ральф казался хмурым и сосредоточенным. И абсолютно трезвым. Я взглядом у него спросила, как результат. Он незаметно указал на кристалл связи и произнес:

– Всегда знал, что техномагам нельзя пить. Но не до такой же степени! Куда грузить тело, Элис?

– Сам дойду, – вырвался Эберт, запнулся и чуть не упал на меня.

Я подхватила его под руку и почувствовала слабый аромат коньяка.

– Спасибо, что доставил домой, – ответила я Ральфу. – Тут уж я сама разберусь.

– Тогда до встречи, мышка. Сладких снов. Пока, Эб.

Скайден махнул рукой, и Ральф скрылся за дверью.

– И зачем было столько пить? – поинтересовалась я.

– У Ральфа спроси. – Ухо защекотало теплое дыхание. – Он решил развеять миф, что техномаги почти не пьянеют.

Хотела сказать Эберту, что как же они в таком случае напились с Джесси, но промолчала. Миф-то Ральф развеял, хоть у него и ушло на это восемь часов.

– Пошли спать, – увлекла я Скайдена в сторону его комнаты.

Порог спальни Эберта я не переступала практически никогда. Как-то так получилось, что он обитал на моем этаже, а не я – на его. И его комната просто кричала о том, что не предназначена для двоих. Но тащить Эберта на второй этаж, когда он норовит снести каждый угол, – занятие неблагодарное. Поэтому выбора как-то не оставалось.

– Давай помогу раздеться, – предложила я, окидывая взглядом темные обои, такую же темную мебель и узкую кровать.

– А потом поможешь одеться? – хохотнул Эб. – Спасибо, Элис, я сам.

И стоически попытался справиться с пуговицами на рубашке. Постоял немного, подождал – и снова попытался справиться. Не вышло.

– Иди сюда, несчастье мое. – Я убрала его руки от пуговиц и принялась расстегивать сама. – И какой же важный разговор тебя ждал?

– Да так, о жизни, – отмахнулся Эберт. – Ничего сверхсрочного. Просто Ральфу стало скучно. У него иногда бывает.

– И в какой же момент разговор перешел в попойку? – Рубашка спланировала на кресло.

– Не помню. Кажется, я на какое-то время уснул, а очнулся уже в мобиле. Нельзя мне пить.

Нельзя – это точно. Вот только Ральф определенно применил магию, замаскировав ее действие под алкоголь. И сейчас состояние Эберта, похоже, объясняется и тем и другим. А что произошло тогда с Джесси?

– Что молчишь? – Эберт сел на кровать и уставился на меня затуманенным взглядом. – В подозрительных местах не был, на посторонних девушек не заглядывался.

– Даже не сомневаюсь, – ответила я ему.

– Да? А стоило бы.

Я пожала плечами. Спорить не хотелось, как и дальше развивать тему. Только сейчас, когда разум передал контроль эмоциям, Эберт Скайден стал излишне говорливым. И кажется, собирался высказать все, что накипело. Поэтому я мысленно приказала себе угомониться. Еще неизвестно, что сама бы несла, если бы столько выпила.

– Сядь. – Эберт похлопал по кровати рядом.

– Ложись спать, а я пойду к себе. – Я попыталась выкрутиться, но разве меня кто-то слушал? Пришлось замереть рядом.

– Знаешь, Элис, в последнее время я много думал… – Звучало уже страшно. – Так, обо всем понемногу. Пытался понять, в какой момент моя жизнь покатилась под откос. И понял странную вещь.

Я насторожилась. Интересно, до чего додумался Эберт? Может, наоборот, сейчас самое время спрашивать?

– Все рухнуло не тогда, когда меня прокляла Лили, – продолжал Эберт, – а когда я проклял себя сам. Когда решил, что надо жить вот так, в четырех стенах, даже дома не показываясь. Глупо, да?

– Глупо, – согласилась я.

– Вот и я так думаю. А потом… потом понял, что внутри чего-то не хватало. Какой-то кусочек откололся – и нет его. Пустота. Дыра.

Эберт пошатнулся – и чуть не рухнул с кровати, размахивая руками.

– Знаешь, Элис, это все твоя вина.

Я замерла.

– Твоя вина, что я начал думать. До этого было проще. Вертеться как белка в колесе и не останавливаться. Убеждать себя, что так и должно быть. И я себе верил, знаешь? Верил же! А теперь? Как мне быть теперь?

– Не понимаю, что ты имеешь в виду.

– А что тут понимать? – чуть обернулся Эберт. – Я не знаю, что с тобой делать. Просто не знаю.