Проклятая доля

О мексиканских "купцах" и обычаях, которым они следовали, испанские хронисты оставили точные сведения: такие обычаи, несомненно, их поражали. Эти "купцы" возглавляли экспедиции в небезопасные края, им полагалось участвовать в битвах, зачастую они подготавливали войны - отсюда и почет, связанный с их сословием. И все же риска, которому они подвергались, было недостаточно для того, чтобы уравнять их в правах со знатыо. На взгляд испанцев, торговля унижает торгующего, даже если влечет за собой приключения. Европейцы признают принцип коммерции лишь в том случае, если он исходит исключительно из выгоды. Но ведь крупные ацтекские «купцы» как раз не преследовали целью получить прибыль, они устраивали свои дела не торгуясь, и торговец сохранял благородный характер своего статуса. Ацтекский "купец" не продавал, но практиковал обмен дарами: он получал бргатства в дар от "вождя людей" (от суверена, которого испанцы называли гщрем); и он делал этими богатствами подарок вельможам тех земель, где они раздавались. "Получая дары, вельможи этой провинции спешили преподнести в ответ другие подарки (...), дабы они были предложены царю (...)". Суверен дарил мантии, юбки и драгоценные женские рубашки. "Купец" же получал для него в дар разноцветные перья разнообразных форм, всевозможные шлифованные камни, раковины, веера, черепаховые лопаточки для помешивания какао, шкуры хищных зверей, обработанные и украшенные рисунками.[29] Предметы, таким способом привозимые "купцами" из поездок, не считались обыкновенным товаром. Когда "купцы" возвращались, они не позволяли вносить эти "товары" в свои дома при свете дня. "Они дожидались ночи и какого-нибудь благоприятного момента; один из дней, называемый се колли (дом), считался особенно благоприятным, ибо они полагали, что когда предметы, чьими носителями они являлись, попадали в дом в этот день, то они входили туда в качестве сакральных вещей и в качестве таковых сохраняли свою долговечность".[30]

Обмениваемый предмет в таких обрядах вещью не считался, он не сводился к косности и безжизненности профанного мира. Тот дар, которым он служил, был знаком славы, и предмет сам излучал ее сияние. Даря, люди показывали свои богатство и удачу (могущество). "Купец" до такой степени был человеком дара, что по возвращении из экспедиции первая его забота состояла в том, чтобы устроить пир, куда он созывал своих собратьев, которые затем возвращались домой осыпанные подарками.

Речь идет просто-напросто о пире в честь возвращения. Но если "какой-нибудь купец добивался богатства и считал себя состоятельным, он устраивал празднество или задавал пир купцам из высшего сословия и вельможам, потому что считал низостью умереть, не произведя какой-нибудь блистательной траты, которая бы усилила блеск его личной славы, выставив напоказ милость богов, давших ему всё (...)".[31] Праздник начинался с принятия наркотического вещества, вызывающего видения, о которых гости рассказывали друг другу после того, как опьянение рассеивалось. В течение двух дней хозяин дома раздавал пищу, напитки, тростники для воскурения и цветы.

Реже "купец" устраивал пир во время праздника, называемого панкетгщлитцли. Это была своеобразная церемония, сакральная и разорительная. Устраивавший ее "купец" приносил по этому случаю в жертву своих рабов. Он должен был приглашать гостей издалека и собирать им подарки, стоившие целое состояние: мантии, "количество которых достигало восьмисот или тысячи"; пояса, "коих собирали четыреста богатейших и множество прочих обыкновенного качества". [32] Из таких даров важнейшие доставались вождям и сановникам, а люди более низкого ранга получали меньше. Без передышки танцевали арейтос, в которых участвовали изумительно наряженные рабы, носившие ожерелья, цветочные гирлянды и круглые воинские щиты в цветах. Они плясали, поочередно выкуривая и нюхая свои благоуханные тростники; затем рабов выводили на помост, "чтобы гости могли их получше разглядеть, и им раздавали кушанья и напитки, свидетельствуя великое почтение". Когда же наступал момент жертвоприношения, "купец", устраивавший праздник, одевался подобно одному из рабов, дабы вернуться с ними в храм, где их ожидали жрецы. Эти жертвы в боевом снаряжении должны были защищаться от воинов, нападавших на них по пути. Если один из нападавших захватывал раба, то "купцу" полагалось заплатить за раба его цену. Сам суверен присутствовал при торжественныхжертвоприношениях, за которыми следовало совместное поедание плоти в доме "купца".[33]

Эти обряды, в особенности обмен дарами, полностью противоположны современной коммерческой практике. Смысл их предстанет перед нами лишь в том случае, если мы сравним их с еще существующими обрядами потлача у индейцев Северо-западной Америки.

3. "Потлач"у индейцев американского Северо-запада