Проклятая Мангазея (СИ)

«Дьявол! – мысленно выругался Тимошка. – Всё одно подыхать! Так хоть сделаю попытку чего-то добиться. Вдруг Господь на моей стороне? Да казаки тоже уста­ли таскаться за ними по снегам. Оно им надо? Пойду дёрну судьбу за хвостик. Поглядим, как отзовётся».

Голода он не ощущал, хотя с утра больше ничего не ел. Птицу он бросил на де­рево уходя, и теперь жалел об этом. Встал, отряхнулся от снега, чувствуя холод во всем теле. И торопливо направился на огонёк костра.

Он подошёл довольно близко, шагов на пятьдесят. Пришлось перебраться на бе­рег. Оттуда хорошо виден лагерь казаков. Все сидели вокруг костра посередине реки. Видно было, что опасались Тимошки. А по голому пространству подкрасться незаметно невозможно даже ночью. Но Тимка думал иначе. Знал, что от света костра очень плохо видно, что делается в темноте. А он наблюдал.

У костра сидели трое казаков и Айсе с Таганом. Тот, судя по всему, был связан. А Айсе вроде бы нет. Да и куда она денется одна? А трое казаков закан­чивали ужин, и тут Тимошка ощутил спазм голода в животе. Поморщился и затих за зарослями кустарника у самого льда реки. До левого берега речки от костра было не дальше пятидесяти шагов. Поскольку оленей здесь не видно и не слышно, Тимка понял, что их отправили на другой берег.

Прикинув расстояние, Тимка посчитал, что до костра от его укрытия всего шагов не более тридцати. И это расстояние следовало проползти незаметно, таща с собой оружие. Правда, сугробы виднелись и вблизи костра, и повсюду тянулись полосы не­высоких наносов. За ними хоть как-то можно скрыться. И вдруг подумал с возрас­тающей надеждой: «Разденусь до исподнего. Там всё белое хоть и давно не стира­но. Зато меня трудно будет заметить. Ничего, сдюжу. Дело надо быстро закончить. Да и мороз совсем слабенький!»

Он так подбадривал себя, продолжая наблюдать. Пленникам еды не дали, это разозлило его. Но тут заметил, как казак встал и связал руки Айсе ремешком по­верх рукавичек. Проверил Тагана и поправил кожух на уже лежащем казаке. Тре­тий ушёл проверить оленей. Обернулся и крикнул негромко:

– Пошёл бы дровишек принёс! Запас надо сделать на ночь!

– Пока хватит! – лениво ответил казак и никуда не пошёл. А Тимошка подумал, что дров действительно мало видно у костра и кто-то должен за ними идти в лес.

Он задышал сильнее, представив, как хорошо было бы подловить того дровосека в лесу и с охапкой хвороста вернуться к костру.

Он даже вспотел от волнения и надежды. И стал ждать. Но подзамёрз, и тихо и стараясь не шуметь, отошёл подальше размяться. Время тянулось удивительно мед­ленно и жутко охота есть. А от костра ветерок иногда тянул запах жареного мяса

Наконец все заснули. Один сторож остался караулить. Поминутно оглядывался. Видать, чувствовал себя неловко в ночи и опасался нападения. Но усталость и его клонила ко сну. А дрова быстро таяли в прожорливом костре. Казак встал, оглядел реку, лес, и осторожно двинулся к противоположному берегу за дровами. Костер догорал. К тому же там были олени, и их тоже стоило проверить.

Тимошка дождался, когда казак подошёл к берегу и стал на него подниматься, и быстро выскочил на лёд и, крадучись, сгибаясь почти до льда, быстро пошёл к кост­ру. Он светился угольями и был отлично виден.

Оглядев спящих казаков, Тимошка секунду колебался и всё же склонился к Тага­ну. Мгновение – и ремешок разрезан. Таган тотчас всё осознал и не шевельнулся. Лишь затёкшие и замёрзшие руки слегка разминал. Действовали они плохо.

У костра лежал топорик, и Тимошка схватил его. Нож сунул Тагану. Проснулась Айсе и с трудом сдержала крик, прикрыв рот обеими руками. Протянула их Тимошке. Тот быстро их освободил. Все трое в напряжённом молчании чего-то выжидали. Ви­димо каждый решал про себя, что должен делать. Наконец Тимошка указал на каза­ка Айсе и Тагану и дал мальчишке топорик. Сам изготовил нож. Все подползли к спящим и оглянулись друг на друга. Тимоха взмахнул ножом, Таган топориком, и ра­зом ударили по телу каждого казака. Тимошкин вскрикнул, откатился, и юноше приш­лось броситься на него. Нож воткнулся в тело, а Айсе навалилась на пытавшегося вскочить казака. Тот барахтался и мычал довольно громко.

– Эгей! – донеслось с другого берега. То кричал третий казак. – Что вы там?..

– Да ничего! – задыхаясь ответил Тимошка. – Обжёгся!

Наконец казак затих. Умер он или нет – никто не знал. Зато Таган с одного удара прикончил своего. Кровь продолжала струиться, окрашивая снег в черноту.

– Ребята, приготовьтесь встретить третьего. Упустить его никак нельзя. Ложи­тесь, а я налажу лук. В этой свалке я его потерял. Вот, валяется.

Третий казак неторопливо возвращался, неся большую охапку хвороста и валежи­ну. За этой кучей его головы видно не было.

– Таган, чуть сдвинься к казаку. Пусть он будет впереди тебя. На всяк случай.

Казак подошёл, бросил хворост и увидел Тимошку, вставшего с луком наготове.

– Оружие брось! – приказал он. казаку. – Учти, я не промахнусь. Таган, сторожи его. Чуть что, бей по голове! Ну что скажешь, служивый?

Тот лишь открывал бородатый рот и ничего не смог сказать в ответ.