Проклятая Мангазея (СИ)

Тимофей задумал о дочери поговорить с Айсе. Интересно узнать некоторые под­робности. Но время шло, а разговора так и не получалось. То она отнекивалась, то приступ хвори не давал, а то просто подзабыл.

Погода всё больше портилась. Стал выпадать снег, налетали бури. Опять гото­вились к зиме, опять ожидали голодные дни и холод.

Айсе совсем осунулась и с трудом передвигалась. Часто отдыхала и продолжала говорить о смене места жительства.

– Как ты себе представляешь переезд? – спрашивал Тимофей раздражённо.

– Подняться по рекам и поискать города.

– На чем идти? Оленей у вас больше нет. Денег нет. Как одолеть такие рассто­яния, Айсе? Особенно при твоих хворях. Ты же просто не выдержишь.

– За меня не беспокойся. Думай о дочери. То всё для неё. Мне уже ничего не надо. А деньги? И тут можно что-то придумать. У нас есть шкурки. Продадим...

– Без лодки никуда нам не выбраться. А сколько сил и времени уйдёт пока её смастеришь! всё слишком сложно и трудно.

– Я же говорю, Тимка! Перебраться к речке и там всё сделать. Потом выйти в Иоанеси и подняться выше. Там обязательно выйдем к городку. Дальше будет легко!

– Что за название? Я такого не слышал.

– Так местные племена называют Енисей. Большая Вода, значит.

А неделю спустя Айсе с самого утра заторопилась куда-то идти. Даже Настя не советовала матери уходить, сказав решительно:

– Мама, погода будет плохой. Очень плохой! Оставайся тут. Куда ты спешишь?

– Для тебя стараюсь, – загадочно ответила она и не прекратила собираться.

– Оденься потеплее, мама! – крикнула дочь вдогонку, но та даже не обернулась.

– Тятя, чего не остановил её? После полудня всё тут завертится. Разве не вид­но? Ещё и одеться потеплее не захотела. Вот мама!

А Тимофей сидел у печки, и в голове вертелась навязчивая мысль, что Айсе сама ищет для себя чего-то трагического. Видно, что-то решила сделать. Где Таган?

– Таган ещё раньше ушёл в тайгу, – словно поняв мысль отца, ответила Настя.

– Я тоже собираюсь, – неохотно ответил Тимофей.

– И не думай, тятя! Слышал, что я сказала про погоду? Сиди уж дома. А я пойду.

– Ты-то куда собралась. А погода?

– Я скоро, – ответила. Настя и убежала, прихватив лукошко.

Тимофей с недоумением поглядел ей вслед. Всё было довольно странно и необыч­но. И Настина способность... Что им сулит такое? Как бы не было хуже.

Тайга потемнела, зашумела верхушками деревьев. Посыпалась с неба мелкая колю­чая крупа. И. Тимофей серьёзно забеспокоился. Ни Насти, ни Айсе ещё нет. О чем они думают? А до того места, где Айсе собирает камушки чуть больше версты. Путь трудный, а в такую погоду и за час не добраться ей.

Он оделся потеплее и вышел уже в тёмную погоду. В лицо секло крупой и меша­ло смотреть. Но тут заметил спешащую Настю, и на сердце полегчало. Он по­бежал навстречу и обнял дрожащую дочь.

Она отдала лукошко полное грибов и каких-то стеблей не то древесных, не то травяных. Вместе они быстро дошли до двери и протиснулись внутрь. Печка ещё горела, тёплый дух блаженством охватил их замёрзшие тела. Мороз был слабым, однако ветер валил с ног, и крупа так секла лицо, что оно у них до сих пор горе­ло.

– Ух ты! – воскликнул Тимофей. – Ну и буря поднялась! Сколько леса повалит в тайге! А как там мать? До сих пор не вернулась, глупая. Пойти поискать что ли?

– И не думай, тятя! – с ужасом в голосе закричала девочка. – Мамы уже нет у нас! – и слезы полились по её смуглому лицу.

– Как нет? – испуганно спросил Тимофей. – Что ты говоришь, глупая?

– Мамы у нас больше нет, – повторила девочка сквозь слезы. – Замёрзла!

Оглушённый и подавленный, Тимофей с трудом поверил в это. Но его отвлёк при­ход Тагана. Тот едва передвигал ноги и с порога заявил:

– Думал, что не дойду. Всего шагов двести оставалось и вот ослабел. Добрался, так что надо всем богам хвалу вознести с жертвами. Вот зайца принёс. И то слава Богу! Настя, сдери шкурку и давай готовь. А что вы такие мрачные?

Тимофей глянул на заплаканное лицо дочери, а та тихо молвила:

– Мама умерла. Теперь мы одни, – и вытерла глаза рукавом и ладошкой.

– Как умерла? И где ж она теперь? – огляделся Таган.

– На небе, – вздохнув, ответила Настя. – Замёрзла в тайге. Не смогла дойти.

– Зачем отпустили в то проклятое место? Искали?

– Зачем? – ответила Настя. – Она уже была мертва. А в такую погоду нельзя вы­ходить в лес. Сам испытал на себе, как легко сгинуть сейчас. – И принялась сди­рать с зайца шкурку. А слезы сами собой капали на нежный мех.

Буря свирепствовала два дня. Тимофей с трудом смог привести воды из озера.

А до него не больше ста шагов и вниз. Зато подняться оказалось очень трудно.

А Настя, встретив отца, заявила решительно:

– Завтра пурга и ветер стихнут. Пойдём искать маму.

– Найдёшь её? – зло проговорил Тимофей. – Снега навалило! Да ещё с крупой.

– Всё равно, тятя, мы пойдём. Как маме там лежать, под снегом? Ещё волки поре­жут на куски и слопают.

Мужчины молча вздыхали и обречённо соглашались. Что-то перечить малой девке не хотелось. Да и совесть взывала похоронить женщину по-человечески. И в мол­чании согласились с Настей. А она споро разделала тушку и сложила куски в котёл.