Проклятая сабля крымского хана

Он отключился, и Ломакин, бессильно опустившись на стул и все взвесив, решил: пусть все остается так, как есть. Может быть, пять оставшихся ограблений действительно пройдут без сучка без задоринки. Только бы Виктор никого больше не убил. Однако однокурсник продолжал убивать, и в один прекрасный день Андрей, узнав, что сыну уже ничто не угрожает, сбежал, оставив жене записку: все, в чем его обвинят, он делал ради Сережи, да, грабил, но никого не убивал. И не мог вырваться из цепких когтей однокурсника, потому что тот обещал убить Сережу. В отличие от Жанны, Ломакину не пришлось гримироваться, чтобы купить билет в Турцию, а потом спокойно долететь до Стамбула, где его отыскал Ройтман. Как он это сделал — для Андрея оставалось загадкой. Он ведь не был преступником, широко известным в криминальных кругах. Оставалось только одно: Виктор знал Ройтмана и однажды рассказал ему о своем однокурснике. В просьбе Ройтмана Андрея привлекло обещание хороших денег — можно было поселиться с женой и сыном где-нибудь за границей — и заверение, что это дело будет последним.

Вспомнив о своих злоключениях, Андрей, до крови закусив губу, ударил кулаком по мягкой кровати и, уткнувшись лицом в подушку, завыл, как загнанный волк.

Глава 28 1560 год. Москва

Григорий Тюжев продолжал верно служить царю и растить детей. Смерть обходила его стороной, копья и стрелы щадили, со свистом пролетая мимо. Бывали мгновения, когда храбрый боец уже прощался с жизнью, сетовал, что никогда не увидит прекрасную Марфу и малых детушек, но Бог каждый раз его миловал, и он с победой возвращался домой. Однажды, когда он сидел в горнице, отдыхая после очередного похода, к нему вбежала взволнованная Марфа.

— Там, к тебе, Гриша, какие-то люди, — задыхаясь, проговорила она. — Не дай Бог, опять на войну зовут.

— Что ты мелешь? — рассердился Тюжев. — Не ведомо мне ничего про войну. Вечно вы, бабы, смуту затеете. Зови их сюда.

Он узнал ратников Ивана IV, с которыми не раз воевал бок о бок.

— Дело какое ко мне, служивые? — с доброй улыбкой обратился он к ним. Но лица его боевых товарищей словно окаменели.

— Царь тебя требует, — сказал ему высокий белокурый парень. — Говорит, быстрее. Зачем — то нам неведомо.

Сердце кольнуло нехорошее предчувствие. Марфа, прислонившаяся к дверному косяку, побледнела. Кивнув жене, будто успокаивая, Григорий поднялся с лавки и направился к воротам. Он старался прогнать растущее беспокойство, но оно никуда не уходило, пчелиным роем гнездилось в нем. Как и всякий человек, он слышал о причудах царя, но считал, что это его не касается. Он служит верой и правдой. Тюжев влез на коня, привязанного к частоколу, и поскакал вслед за ратниками. Дорогой он заметил, что двое из них будто отстали, оказавшись за его спиной, и на смену беспокойству пришел холодный страх. Они боялись, что Тюжев сбежит! Что же на самом деле произошло? Похоже, царь гневался на верного воина. Но за что?