Проклятая сабля крымского хана

Так Павел узнал о хобби своей семьи и не раз с благодарностью думал о покойной. Мать — молодец, выложила все в положенный срок и посоветовала не высовываться. Он не высовывался, и правильно делал. Правда, приходилось изображать добропорядочного гражданина среднего достатка, но это у него неплохо получалось. А еще подпольное богатство помешало ему создать нормальную семью (у него было двое детей — сын и дочь от любовниц, которых и гражданскими женами назвать нельзя, они с ним и не жили вовсе, так, встречались где придется. И вещи в особняке вовсе не их, а для других целей). Почему помешало? Да потому что он ни с кем не хотел делиться семейными реликвиями. Даже самая лучшая женщина в мире, по его мнению, не заслуживала, чтобы на нее пошла хоть копейка, полученная от продажи икон. Сам он не удержался и сбыл одну, чтобы иметь деньги на безбедную жизнь хотя бы на первое время. Павел и не ожидал, что бабок хватит еще и на открытие бизнеса. Фирма по закупкам продтоваров не процветала (хотя Завьялов считал, что имел коммерческую жилку), однако денег хватало, потому что ему в голову пришла еще одна идея, как можно заработать, и остальные иконы остались в его музее, не выставлялись на аукцион. Да, да, именно в его музее и именно подпольном — специально оборудованном бункере под его подмосковным особняком. Павел с юности мечтал создать что-то вроде частной Третьяковской галереи. Пусть в одной комнате красуются иконы, а в других — произведения искусства по векам и странам. И это у него получилось. Да, да, получилось, хотя и заняло десятилетие. Иногда он думал: как идет процесс у его коллег? Ведь не один он такой на белом свете! Правоохранительным органам известно: каждый год из музеев и коллекций мира исчезают уникальные произведения живописи, скульптуры, иконописи, антикварные изделия на сумму — страшно подумать — примерно в два миллиарда долларов. Ясное дело, похищенные шедевры уплывают в руки частных коллекционеров — тех, которые готовы рискнуть, чтобы любоваться ими в одиночку, как Завьялов. Огромное количество краденых полотен и скульптур замуровано в бронированных сейфах или мирно покоится в специально оборудованных комнатах, о которых не ведает ни одна живая душа, кроме их хозяев.

Обладатели сокровищ прячутся в тени по вполне понятным причинам. Кому охота, чтобы его ограбили или посадили? К сожалению, обстановка в обществе нестабильна. Что же остается делать? Ну кто поручится за завтрашний день даже в Америке? Нет, лучше уж сидеть тихо. Павел Завьялов так и поступил и пока не пожалел об этом. Преступником он себя не считал и смеялся, когда его так называемых коллег именовали этим словом. Ну какие они преступники? Он, во всяком случае, не грабил и не убивал. За него все делали посредники, тоже профессионалы в своем деле, которым Завьялов хорошо платил, и подпольный музей пополнялся шедеврами искусства. В марте 2001 года к другим картинам присоединилось полотно Жана Леона Жерома «Бассейн в гареме». Он следил по телевизору за поисками этой картины и посмеивался про себя. Мимо его тульского дома каждый день проезжала полицейская машина, и Завьялову хотелось крикнуть: «Эй, вы, тупоголовые! Она у меня! Слышите? Она у меня!» Естественно, Павел ничего не кричал, и автомобиль не останавливался возле особняка известного предпринимателя. Кому придет в голову его подозревать?

Каждый вечер Завьялов, приезжая на болота, спускался по винтовой лестнице в храм искусства, как он сам его называл, и при свете многочисленных люстр любовался своим детищем. Да, это было его детище, создаваемое с любовью и страстью. Страсть всегда поглощает собирателя целиком.