Проклятая сабля крымского хана

— Моего двоюродного брата? Несколько дней я ничего не знал о его судьбе. Немедленно приведи его сюда.

В покои вошел пожилой татарин с загорелым дочерна лицом. В темных натруженных руках он держал холщовый мешок, испачканный уже запекшейся кровью. Он степенно положил свою страшную ношу у ног хана и бросился перед ним на колени.

— О великий хан! Здесь голова твоего врага.

Девлет нахмурился. Все в пришельце выдавало человека незнатного рода.

— Ты кто? — спросил он. — И как попала к тебе голова моего брата?

Синие губы татарина растянулись в улыбке:

— Я его слуга, мой господин, меня зовут Ит-Ходжа.

— Кто убил его? — поинтересовался хан, вглядываясь в лицо Ит-Ходжи, сверля его глазами, будто пытаясь достать правду из глубины его души. Однако татарин и не думал лгать.

— Я сам убил его, мой господин. Я это сделал, опередив других слуг. Все хотели убить его, чтобы получить награду из твоих рук. Ты ведь наградишь человека, который избавил тебя от злейшего врага?

Девлет Гирей опустил глаза и отвел взгляд.

— Я не обещал награду слугам за убийство их господ, — твердо ответил он. — За это тебя не ждет ничего хорошего. Ты пролил кровь моего брата, человека знатного рода, сына хана Сахиб Гирея, и заслуживаешь смерти.

Ит-Ходжа сжался, разом постарев на несколько лет. Под загаром выступила бледность.

— Как же так? — Он заволновался, будто попавший в ловушку волк. — Все говорили, что вы наградите того, кто избавит вас от него.

— Я никогда этого не говорил, — буркнул хан и повернулся к стражникам, стоявшим позади трона в молчании. — Уведите его. Я приговариваю этого человека к четвертованию. Это послужит уроком другим простолюдинам, которые захотят за деньги пролить кровь своих господ.

Стражники поволокли прочь из покоев обмякшее тело Ит-Ходжи. Мустафа-ага нагнулся к Девлет Гирею.

— Не слишком ли вы суровы, мой повелитель? Мне бы не хотелось, чтобы твое правление начиналось с большого кровопролития. Это никогда не приводило ни к чему хорошему.

— Позволь мне самому решать, что хорошо, а что плохо, — отозвался хан. — Теперь у меня нет родственников, которые могли бы соперничать со мной в борьбе за власть, нет врагов, которые помешали бы мне править так, как я считаю нужным. — Он откинулся на спинку трона. — Давай лучше поговорим о другом. Как мои янычары? Готовятся ли они к походу на Москву?