Проклятая сказкой

– Мне бы бумагу, – тихо сказала я. В воздухе с лёгким хлопком возник и упал в подставленные руки большой блокнот с твёрдыми корочками. В таком удобно писать, даже если рядом нет подходящей поверхности. Я села прямо на пол балкончика, упёрлась спиной в перила и приготовилась тестировать свой дар внутри арены. Вот бы сработал, а!

Итак, что такого безобидного сотворить для проверки? Допустим, попробую… ну… да хоть поменять на себе одежду. Просто и безопасно. Сработает – отлично, а не сработает – что ж, значит, будем искать другие пути. Для начала представим себе желаемый образ. К примеру, то красивое платье, в котором я вызволяла Игоря из кошмарного театра. А почему бы, собственно, и нет? Может, воспоминания, связанные с ним, так воодушевят Влада, что он придумает выход из ситуации? Отличная же мотивация!

«Красное платье вновь село как влитое, напоминая о недавнем успехе. Варвара чувствовала себя настоящей принцессой, которая с балкончика наблюдает за тем, как рыцари бьются за право получить награду из её рук. Пусть это и не совсем соответствовало истине, но настроение всё же поднялось. Ведь иногда для хорошего настроения достаточно лишь мелочи вроде новой помады, сексуального белья или красивого платья».

Я закончила и с некоторым трепетом отложила блокнот и перо в сторону, убеждая себя, что дар, конечно же, не срабо… мысль не успела дойти до конца, как талию и грудь плотно обхватила прохладная ткань, а на согнутые ноги и частично на пол вокруг опустилась многослойная тюлевая юбка. Я ещё успела почувствовать, что бельё, кажется, тоже сменилось на упомянутое в тексте сексуальное, как снизу, с арены послышались смачные мужские ругательства. Причём почему-то с обеих сторон. Что у них там произошло?! Неужели перерыв самопроизвольно кончился? Я вскочила с пола, с тревогой перегнулась через перила и замерла, раскрыв рот. Оказывается, к моему дару внутри этой арены добавился любопытнейший аспект. В принципе, логично объяснимый. Арена предусмотрела попытки повлиять на ситуацию и ввела собственную поправку – теперь если я пыталась что-то применить к себе, это в равной мере применялось и к остальным участникам, во избежание, так сказать, нечестной игры. Поэтому шансы автоматически уравнивались. Что бы я ни решила изменить для одного из нас, для других это менялось тоже. Возможно, арена «предполагала» у меня стремление, к примеру, помочь Владу и написать какое-то усиление ему. Или дать исключительные права себе. Как бы там ни было, то, что я начала именно с одежды, данный принцип никак не изменило. Здесь царила полнейшая справедливость во всех отношениях!

Я не знала, плакать или смеяться. Брутальные мужчины выглядели… очаровательно. Красные платья с воланами сели на них как влитые. Точно по фигуре. У одного из-под расшитого серебряными узорами лифа выпирали развитые мышцы, у другого виднелась волосатая грудь, тоже, кстати, весьма широкая. Словами не передать, как странно смотрелись мощные руки Влада в совокупности с изящной бретелью-петлёй на могучей шее. Про длинную бороду Лафата, что солидно и даже как-то уютно возлежала на многослойном тюле, я вообще молчу. Уместно выглядела разве что серьга с бриллиантом.

Но ладно бы только это! Помада! Яркая, красная, под цвет платья. А раз помада, значит и…

– Парни, – напряжённым голосом сказала я, стараясь не заржать. – Бельё проверьте.

Два яростных взгляда были мне ответом. Враги в кои-то веки сплотились в едином негодовании. К сожалению, негодование с чувственными напомаженными губками выглядело не очень пугающе.

– Знаешь, – задумчиво сказала я Лафату, – а ведь я была в твоём особняке, видела ящик с бельём… столь мрачную коллекцию не мешало бы оживить интригующими атласными трусиками…

Всё, не могу больше удерживать сочувственно-встревоженное выражение лица. Забулькав от некультурного смеха, я сползла по перильцам на пол. Мой текст сработал на ура! Настроение повысилось, да ещё как! Вопли и ругань мужеподобных «красоток» только подхлёстывали веселье.

Насмеявшись вдоволь, я утёрла слёзы и, крикнув: «Сейчас всё исправлю!», вновь взяла блокнот. Спустя несколько минут платье опять сменилось моей прежней одеждой. Я с лёгкой опаской выглянула – у мужчин тоже всё вернулось на круги своя. Всё, кроме ярко выраженной претензии на лицах. В кои-то веки мысль о близости к Владу вызывала у меня не томление, а опаску. Он же мне ещё припомнит это! Если, конечно, не исчезнет. Лафат и вовсе, рыча, ходил туда-сюда по своей половине, как разъярённый лев.