Проклятье Дэйнов

- Отомстить Тогда уж придется сказать все. Врать мне, как вы сейчас поймете, незачем. Я сама подстроила убийство Лили. Ясно Я научила девочку, что делать, натаскала ее, натренировала, все тщательно отрепетировала. Ясно Мы ведь с Лили были сестрами, настоящими сестрами и... страшно ненавидели друг друга. Морис был близок с нами обеими-в буквальном смысле, - хотя жениться ни на одной не собирался. Зачем ему Но мы жили бедно, а он-нет, поэтому-то Лили и хотела женить его на себе. А раз хотела она, хотела и я-ведь мы были настоящими сестрами. Только Лили первой удалось заманить его в ловушку. Звучит грубовато, зато точно. Габриэла родилась месяцев через шесть. семь после свадьбы. Ну и счастливая получилась у нас семейка Я жила вместе с ними, мы ведь были не разлей вода, и с самого раннего возраста Габриэла любила меня крепче, чем мать. Тут уж я постаралась: чего только тетушка Алиса не сделала бы для своей дорогой племянницы. Привязанность девочки выводила Лили из себя, но не потому, что она сама так уж сильно любила дочь-просто мы были сестрами, и чего хотела одна, хотела другая, причем без всякой дележки. Не успела Габи появиться на свет, а я уже решила, что и как сделаю, и через пять лет привела замысел в исполнение. В верхнем, замкнутом на ключ ящике шифоньера хранился маленький пистолет Мориса. Я открывала ящик, разряжала пистолет и учила Габи эдакой занятной игре. Растянувшись на кровати сестры, я притворялась, что сплю. Девочка подставляла к шифоньеру стул, вытаскивала пистолет, подкрадывалась и, приставив дуло к моей голове, спускала курок. Если она подкрадывалась без шума и как надо держала оружие в ручонках, я давала ей конфету, а заодно предупреждала, чтобы она никому не проболталась, особенно маме-ведь мы хотим преподнести ей сюрприз, удивить ее. Вот и удивили, когда сестра как-то днем легла вздремнуть, приняв от головной боли таблетку аспирина. На этот раз, открыв шифоньер, я не стала разряжать пистолет. Затем разрешила девочке поиграть в эту игру с мамой, а сама спустилась к знакомым на этаж ниже. Никто не заподозрил бы теперь, что я повинна в трагической кончине любимой сестрички. Мориса, я знала, в середине дня дома не будет. Услышав выстрел, мы с соседями кинулись бы наверх и обнаружили, что, играя пистолетом, Габриэла нечаянно застрелила мать. Девочки я не боялась. Умишко у нее был слабенький, к тому же она мне доверяла, любила меня, а во время официального расследования я бы взяла ее на руки и уж как-нибудь, да проследила, чтобы она не проговорилась о моей роли в этой... затее. Но Морис чуть все не испортил. Неожиданно вернувшись домой, он оказался у дверей спальни как раз в тот момент, когда девочка спустила курок. Еще полсекунды, и он бы успел спасти жену. Нам, конечно, не повезло-Мориса посадили, зато ему и в голову никогда не приходило подозревать меня. А его желание сделать все, чтобы девочка забыла о несчастье, избавило меня от нервотрепки и дальнейших забот. Да, я действительно выследила его после побега с Чертова острова, и, когда Аптон раздобыл его адрес, приехала к нему в Сан. Франциско. Я действительно женила его на себе, убедив, что только так мы сможем наладить исковерканную жизнь. Тут мне многое сыграло на руку: и моя явная преданность их семье, и необходимость держать правду в тайне от Габриэлы, ее любовь ко мне и ненависть к Морису, которую я осторожно и искусно разжигала, вроде бы неуклюже уговаривая девочку простить отцу убийство. В тот день, когда он женился на Лили, я поклялась, что отниму его. И отняла. Надеюсь, моя дорогая сестричка знает в аду про это.

Улыбка с ее лица сошла. Бешеная ненависть уже не пряталась в глубине глаз, не подрагивала в голосе-она выхлестнулась наружу. Миссис Леггет казалась сейчас воплощением этой бешеной ненависти и единственным живым существом в лаборатории. Остальные восемь человек застыли, не видя, не воспринимая друг друга: все смотрели только на нее, слушали только ее.

Она отвернулась от меня и вытянула руку в сторону Габриэлы, сидевшей в другом конце комнаты. Голос у нее стал громким, хриплым, в нем звучало дикое торжество, а из-за частых пауз речь походила на какое-то заклинание:

- Ты-ее дочь, и тоже проклята. У тебя такая же черная душа и такая же порченая кровь, как у нее, как у меня, как у всех Дейнов. Твои руки с детства в крови матери, и это тоже твое проклятье. У тебя вывихнутые мозги, ты не можешь без наркотиков-а это уже подарки от меня. Твоя жизнь будет черной, как была черной у меня и у твоей матери. Она будет черной у всех, с кем тебя сведет судьба, как была черной у Мориса. Твое...

- Хватит, - тяжело дыша, сказал Эрик Коллинсон-. Пусть замолчит.

Зажав уши ладонями, с исказившимся от ужаса лицом Габриэла Леггет вдруг страшно закричала и рухнула на пол.