Проклятье Дэйнов

Она улыбнулась, словно благодаря меня, аккуратно загасила папиросу в пепельнице и встала:

- Я покажу вам вашу комнату.

О моем предыдущем визите мы не проронили ни слова.

С саквояжем и шляпой в руках я проследовал за ней к лифту, и мы поднялись на пятый этаж.

- Здесь комната мисс Леггет. - Арония Холдорн показала на дверь, в которую мы с Коллинсоном рвались две недели назад. - А это ваша. - И она открыла дверь прямо напротив.

Моя комната оказалась точно такой же, как у Габриэлы, разве что без гардеробной. Запора на дверях тоже не было.

- А куда поселили служанку-спросил я.

- На верхнем этаже есть комнаты для прислуги. Доктор Риз сейчас, кажется, у мисс Леггет. Я скажу ему, что вы прибыли.

Миссис Холдорн вышла и закрыла за собой дверь.

Через пятнадцать минут пришел Риз.

- Рад вас видеть, - сказал он, подав мне руку. Говорил он сухо, отчетливо выговаривая слова, а иногда подчеркивая сказанное взмахом руки, в которой держал пенсне на черной ленте. На носу у него пенсне я пока ни разу не видел. - Надеюсь, ваши профессиональные таланты не понадобятся, но все же хорошо, что вы тут.

- А в чем дело-спросил я мягко, стараясь вызвать его на откровенность.

Он пристально посмотрел на меня и постучал пенсне по ногтю большого пальца на левой руке.

- Все дела, насколько я знаю, только по моей части. В остальном, по-моему, порядок, - сказал он и на прощанье снова пожал мне руку. - Думаю, вам придется поскучать.

- А вам-нет

Он было направился к двери, но тут остановился, нахмурил брови и опять постучал пенсне по ногтю.

- Нет, - он поколебался, словно решая, стоит ли продолжать разговор, решил, что не стоит, и пошел к выходу.

- Я имею полное право знать, что вы обо всем этом думаете, - сказал я.

Он снова пристально посмотрел на меня.

- А я не знаю, что я об этом думаю. - Пауза. - Просто я недоволен. - Он и правда выглядел недовольным. - Зайду вечером.

Он вышел и закрыл дверь. Но через несколько секунд она распахнулась снова.

- Мисс Леггет очень больна, - сказал он и ушел.

- Ну и весело мне тут придется, - проворчал я и, сев у окна, закурил.

Постучала служанка в черном платье и белом переднике и спросила, что мне подать на второй завтрак. Это была крепенькая розовая толстушка лет двадцати пяти, со светлыми волосами; ее голубые глаза глядели на меня с любопытством и юморком. Когда она принесла еду, я вытащил из саквояжа бутылку виски, глотнул из нее и перекусил. Всю вторую половину дня я провел в комнате.

В начале пятого мне удалось перехватить Минни, когда она выходила из комнаты Габриэлы. Увидев меня в дверях, она сделала круглые глаза.

- Заходи, - пригласил я. - Разве доктор Риз ничего обо мне не сказал

- Нет, сэр. Вы... Вы... Вам что-нибудь нужно от мисс Габриэлы

- Просто слежу, чтобы с ней ничего не случилось. И если ты станешь мне рассказывать, что она говорит и делает, что говорят и делают другие, будет лучше и для твоей хозяйки. не придется ее беспокоить.

- Да, конечно, - с готовностью откликнулась мулатка, но насколько я мог судить по ее смуглому лицу, идея о сотрудничестве пришлась ей не по вкусу.

- Как она сегодня

- Повеселее, сэр. Ей здесь нравится.

- Как провела день

- Не знаю, сэр-. Провела и провела... вроде бы спокойно.

Уйма информации!

- По мнения доктора Риза, - сказал я, - мисс Габриэле лучше не знать, что я здесь.

- Конечно, сэр, я ничего ей не скажу, - пообещала она, но в ее словах было больше вежливости, чем искренности.

К вечеру зашла Арония Холдорн и пригласила меня вниз обедать. Столовая была обшита панелями из ореха и обставлена ореховой мебелью. За стол, включая меня, сели десять человек.

Джозеф Холдорн, высокий и стройный, как греческая статуя, был в черной шелковой мантии. Седые, длинные, чистые волосы. Пышная ровно подстриженная седая борода. Представляя нас друг другу, Арония назвала его просто Джозефом, без фамилии. Точно так же к нему обращались и другие гости. Показав в улыбке ровные белые зубы, он протянул мне руку, сильную, теплую. На румяном, пышущем здоровьем лице не было ни морщинки. Очень спокойное-особенно ясные коричневые глаза-это лицо почему-то примиряло вас с окружающим миром. Такое же успокоительное действие оказывал его густой баритон.

- Мы рады видеть вас у себя, - сказал он.

Обычная вежливость, без всякого подтекста, но я тут же поверил, что по какой-то причине он действительно рад меня видеть, и понял, почему Габриэла Леггет просилась сюда. Я ответил, что тоже рад, и пока произносил эти слова, был вполне искренен.

Кроме самого Джозефа, его жены и сына, за столом сидели: миссис Родман-долговязая болезненная дама с тонкой кожей, выцветшими глазами и тихим голосом; ушедший в себя молодой человек по имени Флеминг-смуглый, худой, с черными усиками; майор Джефриз-хорошо одетый, изысканно вежливый толстяк, лысый и желтоватый; его жена, вполне приятная особа, несмотря на игривость, которая была бы ей к лицу лет тридцать назад; мисс Хиллен, нервная, энергичная дама с острым подбородком и резким голосом; и, наконец, совсем молоденькая, смуглая и широкоскулая миссис Павлова, которая все время прятала глаза.