Проклятье фараона

Переполняемая яростью и гневом, она решила поймать доктора с поличным. Девушка поднялась на бархан, но услышала лишь шорох удаляющихся по песку шагов. Предатель направлялся куда-то в сторону от лагеря. Она поспешила за ним, но споткнулась, неудачно упала и, словно бревно, покатилась с бархана в противоположную сторону, в сторону лагеря. Скатившись, она ощупала свои руки и ноги – все вроде бы цело, только щиколотка ныла. Она подняла голову и увидела египтянина. Но как? Каким образом он так быстро обогнул холм?

Ванесса окончательно запуталась. Похоже, «знакомый» шепот принадлежал не аль-Сабуну. Но полной уверенности не было, поэтому она решила помалкивать о случайно подслушанном разговоре. Еще, чего доброго, сочтет ее сумасшедшей! Аль-Сабун может!

Египтянин ухмыльнулся и склонился над лежащей девушкой:

– Вы не ушиблись?

Она помотала головой, хотя лодыжка стала болеть еще сильнее. Она поднялась, но тут же упала вновь от острой боли, пронзившей ее ногу.

– Не надо лишнего геройства, – сказал араб. – Давайте я вам помогу. Отнесу в вашу палатку и осмотрю ногу.

– Вы еще и врач? – грубо откликнулась Ванесса.

Она была зла из-за боли в лодыжке, но еще больше злилась на себя за то, что ей приходится принимать помощь аль-Сабуна. Девушка оперлась на его плечо, но египтянин без церемоний подхватил ее на руки и понес к палатке.

– Спасибо, я дальше справлюсь сама, – буркнула Ванесса, когда араб положил ее на кровать. Ей не хотелось принимать помощь от человека, которого несколько минут назад она подозревала в предательстве.

– Не валяйте дурака, – ответил аль-Сабун.

Он молча опустился на колени, расшнуровал ботинок девушки, снял его и закатал штанину, обнажив изрядно опухшую лодыжку. Старательно, но нежно он ощупал ее:

– Кажется, что перелома нет. Сильный вывих или растяжение. Я принесу холодной воды, нужно приложить к лодыжке. А потом намажем мазью от ушибов. Завтра уже сможете сделать пару шагов.

– Да я и сейчас могу! – воспротивилась Ванесса.

– Ах, Ванесса. Даже если вы самая эмансипированная девушка на планете, вам все равно нужна помощь.

– Да, я… Я знаю… Я лишь хочу… – сбивчиво и смущенно залепетала она.

Ее окончательно вывело из равновесия то, что египтянин так неподдельно искренне заботится о ней. Впервые за все время он не стал подтрунивать над ней, даже тени привычной насмешливой улыбки не появилось на его лице. Напротив, он был серьезен и сосредоточен.

Аль-Сабун ушел и вскоре вернулся с тазиком холодной воды и пачкой платков. Он ловко наложил компрессы на больную ногу. Ванесса просто любовалась умелыми движениями египтянина. Она посмотрела на Ахмеда оценивающим взглядом, каким на красивых мужчин смотрят женщины. Широкоплечий, статный, черноволосый, с сильными руками. Впервые с их деловой встречи в Каире Ванесса разглядывала аль-Сабуна. Раньше как-то не было даже не возможности – желания не было!

Египтянин улыбнулся, поймав ее взгляд. Между ними теперь не было прежней неприязни и желания подколоть и обидеть друг друга. Между ними теперь было глубокое понимание, притяжение и чувство, которое Ванесса затруднялась описать…

Но все это было разрушено в один миг. В палатку ворвался профессор Гамильтон.

– Ванесса! Люди видели, что ты не можешь идти! Что случилось? Ты ранена? Тебе больно? – залепетал он, пытаясь подвинуть египтянина, чтобы протиснуться ближе к девушке.

Аль-Сабун поднялся:

– У нее растяжение лодыжки. Ничего серьезного. Вы сможете делать компрессы? Я попозже принесу мазь. Утром будет значительно лучше.

Лицо Ахмеда приняло обычное выражение: равнодушное, холодное, с саркастически-издевательской улыбкой. Он вышел из палатки, а Гамильтон, как квочка, засуетился и запричитал вокруг Ванессы.

– Ох-ох, боже ж ты мой, – кудахтал он. – Не шевели ногой, тебе нельзя! Ох-ох…

Ванессе вдруг нестерпимо захотелось побыть одной. Она многое бы отдала ради того, чтобы Кевин вышел, но постеснялась попросить профессора, чтобы тот оставил ее. Девушка отвернулась, чтобы не видеть его жалостливое лицо. Она подумала о том – и эта мысль была словно нож в сердце, – что Гамильтон ей больше не интересен как мужчина.

Вспомнился поцелуй с аль-Сабуном. По коже Ванессы словно пробежал электрический разряд. Ее губы все еще помнили жар его губ. «Что я делаю? – задала себе вопрос девушка. – Зачем мне нужен этот непонятный мужчина?»

Но когда египтянин вновь вошел в палатку, глаза девушки засверкали от радости.

* * *

Аль-Сабун оказался прав: на следующий день Ванесса встала на ноги и смогла нормально ходить, еле заметно прихрамывая. Но боль как рукой сняло.

Как и прежде, втроем, они собирали оборудование для работы в гробнице. Остальные ученые оставались в лагере разбирать артефакты, которые грубо распихали по мешкам бандиты.

Сразу после сигнала к подъему Ахмед подошел к палатке Ванессы, чтобы справиться о ее самочувствии. Гамильтон даже не поинтересовался здоровьем девушки. Все его мысли занимали только раскопки.

– Я не верю, что этот… как его… Рашид, – насилу вспомнил имя главаря бедуинов профессор, – что-то оставил в гробнице.