Проклятье или ничейная земля (СИ)

— Я леру Вансу сказала, что понимаю его претензии к роду Жуи — те происходили из рода Ванс. Но род Жуи закончился на моей матери — я уже Орвуд, а скоро стану Хогг.

Вик в который раз поняла, что ошибалась в Анне и в Хогге.

— Мои поздравления, нерисса Орвуд.

Та снова её перебила:

— Только вы Хоггу ничего не поговорите пока — он еще не знает. — Анна резко встала: — спасибо за помощь — я пойду. Сестры заждались уже. До свидания.

— До свидания, — машинально ответила ей Вик. Нет, она все же не понимала Анну. Совсем.

В кабинет тут же заглянул Хогг:

— Инспектор, вас комиссар срочно требует к себе. Говорит: очень срочно!

Вик поднялась с дивана, спешно поправляя форменную юбку и мундир:

— Хорошо. А ты проводи, пожалуйста, нериссу Орвуд. Поймай ей наемный паромобиль.

Он как-то обиженно на неё посмотрел, буркнул: «Сделаю!» — и тут же исчез за дверью. Вик призналась самой себе: и Хогга она тоже не понимает.

В приемной Эвана несмотря на поздний час на диванчике для ожидания сидела незнакомая Вик женщина: лет тридцати, может чуть младше, с немного устаревшей прической из густых, черных волос, в изысканном платье с… Вик чуть не сбилась с шага — платье на незнакомке было с турнюром! Это же надо! А еще её лицо показалось Виктории чем-то знакомым. Только она никогда не сталкивалась с этой эфирницей. Да, эта молодая лера совершенно точно была эфирницей. Может, одна из монашек? Впрочем, времени гадать не было — Вик ждал Эван. Его секретарь Гудвин уже распахнул перед ней дверь.

Вик влетела в кабинет и замерла на пороге. Эван встал из-за стола и заставил себя улыбнуться:

— Инспектор Хейг, прошу, пройдите сюда. Садитесь, — он указал рукой на пустые стулья рядом со своим столом.

За спиной Эвана уже насторожено стояли Брок, Грег и Оливер. Кажется, им тоже предложили сесть, но мужчины отказались. Вик их полностью понимала.

Дакарэй говорил, что монахов-каутельянцев не спутать ни с кем. Так и было. Сидевший перед Эваном мужчина, проигнорировавший приветствие Вик, совершенно точно не был человеком, и совершенно точно он был каутельянцем, даже монашеская ряса была не нужна. Никем иным он просто быть не мог. В обычном костюме, почти по последней моде: с широкими брюками и подбитыми ватой плечами пиджака. С обычной прической: бритые по фронтовой моде виски и затылок. С обычной тростью в руке, только обычным он не был. Узкие хрупкие кисти, странные пропорции тела: очень длинные ноги при относительно небольшом туловище, — слишком вытянутое, чтобы быть человеческим лицо, уши с задранными вверх уголками, белая кожа и странные глаза с щелевидным зрачком. Взгляд мужчины не останавливался ни на ком, как не задержался и на Вик — он скользил прочь, словно боялся случайно столкнуться с чужими глазами. Слишком яркий белый эфир так и сочился из этого каутельянца.

Вик понимала одно: при этом странном каутельянце она ни за что не присядет — слишком опасно. Она чувствовала, как шерстинки на хвосте поднимаются дыбом. Отчаянно хотелось выпустить когти. Вик встала рядом с Броком, с трудом удерживая себя от оборота. Нельзя. Не тут. Не сейчас.

Мужчина в кресле улыбнулся — взгляд его при этом был уперт в столешницу. Что уж он там интересного нашел, непонятно.

— Теперь все в сборе, лер Хейг? — Голос у каутельянца был странный — не мужской и не женский. Что-то среднее. И акцента нет. По тальмийски он говорил чисто, словно всю жизнь провел в Золотом треугольнике Олфинбурга. — Теперь мы можем говорить?

— Да, — сухо произнес Эван, которому все же пришлось сесть. — Можем поговорить. Только сперва соизвольте представиться.

Мужчина снова улыбнулся, крайне снисходительно:

— Мы уже представлялись. Каутела, к вашим услугам.

Вик с трудом подавила желание уточнить: «мы» — это королевское «мы»?

— И все же имя! — продолжил настаивать Эван.

Мужчина всего на миг оторвал взгляд от стола — его глаза полыхнули белым, вымораживающим воздух огнем:

— Каутела — и есть наше имя. Мы — Каутела. Каутела — это мы.

Грег судорожно выдохнул, словно глотая ругательства, а потом спросил, опережая Эвана:

— Боевое побратимство?

Каутела вновь поднял глаза и надолго задержал на Греге свой взгляд, холодный и пустой. Вик почему-то подумалось, что сейчас на них смотрит не этот человек, а огромное число людей, которые и были Каутелой. Когда на их с Эваном дом напали немертвые, с Вик было что-то подобное: она смотрела глазами Элизабет, делившись с ней своим эфиром, и глазами Грега, ведь эфир протекал через него, и глазами Брока, потому что он тоже помогал. Это было странно и непонятно, хорошо, что длилось это всего несколько минут, не больше. Вик помнила дикое сплетение эфира, его мощь, в разы превышающую возможности отдельных магов. Как бороться с таким побратимством?! Их же силы почти бесконечны — не зря когда-то запретили кровное побратимство.

— Именно, — веско сказал Каутела. — Мы так давно принесли друг другу клятвы, что стали едины.

Эван старательно спокойно уточнил:

— И сколько вас?

— Достаточно, чтобы поддерживать клятвы. Достаточно, чтобы установить мир.

Оливер не сдержался и хохотнул:

— Пока ваших усилий не заметно.