Проклятье или ничейная земля (СИ)

Брок предпочел проигнорировать эти слова, иначе застрянет тут надолго, а шаррафа ждать не будет. Он быстро сбежал по лестнице, кинул ключи от кабинета заспанному дежурному и… Замер — на скамье в холле в сумраке, который не разгоняли свечи, сидела знакомая девица — Эмма Добсон из банды «Отпетые», сейчас благонравная воспитанница Шарлотты Идо. Брок Эмме не особо доверял — из банд редко кто выходит, но Шарлотта верила в то, что отбывший наказание королевского суда дальше считается добропорядочным членом общества. Брок верил немного в иное, точнее он знал, что бывший убийца так и остается потенциальным убийцей, бывший вор может снова украсть, так что он знал, чего ждать от Эммы — она была воровкой.

Нескладная, высокая, при этом почти болезненно худая, Эмма поднялась со скамьи, поправляя немного ветхое платье в многочисленных заплатках:

— Эй, рыжий, то есть… Прощения просим… Нер… Тьфу, лер…

Брок не выдержал и оборвал её поток слов:

— Эмма, обращайся по родовому имени — Мюрай. Давай на ходу поговорим. — Он направился к двери — шаррафа ждать не будет. — Что ты тут делаешь? Ты не слышала предупреждение о непогоде?

Эмма, шагая по-мужски длинным шагом, отмахнулась:

— Знаю. Успею добраться домой. И вообще, я тебя тут целый час ждала — твоя работа…

— Служба, — поправил её Брок, открывая перед Эммой дверь. Девушка неуверенно замерла, не собираясь выходить первой — видимо, впервые столкнулась с правилами этикета. Брок подсказал: — выходи первой, ты же нерисса.

— А… Ага… Нерисса. — Эмма невоспитанно дернула плечом и вышла на улицу, морщась от несущегося в лицо ветра. — Твоя служба уже час как закончилась, Мюрай. Я… Мне…

Она вздрогнула, когда Брок взял её под локоть, направляя в сторону полицейского гаража — за все время, что его восстановили на службе, он так и ни разу не воспользовался собственным служебным паромобилем, все время перемещаясь на паромобиле Хейгов. Пришло время проверить — остался ли вообще в гараже его паромобиль. Будет смешно, если это не так — паровики уже перестали ходить.

— Так что случилось, Эмма?

— Мне нужна помощь, рыж… Мюрай… Помощь. Да.

Он колюче посмотрел на Эмму — он неё можно ожидать всего:

— Какого рода помощь?

Девушка решительно сказала, перехватывая его руку и мертвой хваткой цепляясь за локоть — ветер был такой, что и с ног сбить мог:

— Десять ройсов. В долг. — Она говорила громко, стараясь перекричать ветер. Дыхание то и дело перехватывало, и получалось выдавить из себя только короткие фразы. — Хотя лучше двадцатку. И я верну. Не сразу, но верну. Или отработаю любым способом, каким захочешь, — она фривольно повела плечиком.

Брок поперхнулся словами — его подкупали и не раз, но вот так откровенно впервые.

— Ты мала еще, чтобы вот так… Покупать. — Он открыл дверь гаража, снова пропуская Эмму — та уже освоилась с манерами, без напоминаний входя первой и с любопытством оглядываясь. В носу у Брока тут же засвербело от запахов — невыносимо несло керосином, пылью, смазкой. Света почти не было — только пара масляных ламп где-то в глубине гаража за разобранными паромобилями.

Дверь, подхваченная сквозняком, захлопнулась с диким грохотом — из глубины почти пустого гаража вышел на ходу вытирая руки от масла какой-то тряпкой дежурный механик. Сегодня это был высокий верзила, блондинистый и невозмутимый, почти как Неш, Ульссон — выходец откуда-то с севера, причем даже не Тальмы.

— Старший инспектор Мюрай! — широко улыбнулся он. — Вот уж не ожидал вас увидеть. Давненько вы не заглядывали к нам.

— Добрый вечер, Ульссон! Прости, было не до того немного… — пояснять он не стал. — Мне нужен мой паромобиль.

Механик сдвинул кепку на затылок, признаваясь:

— Подождать придется. Щас, заправлю, потом с четверть часа на нагон давления… Сами ж знаете…

Брок кивнул:

— Хорошо. — Он посмотрел на замершую рядом Эмму: таскать её с собой по непогоде — не самый лучший вариант: — Так… Подожди меня тут — я сейчас сбегаю в «Жареного петуха» за едой для вас на время шаррафы. Потом вернусь сюда — довезу тебя до дома, заодно по дороге объяснишь для чего тебе нужна такая сумма. Ульссон, я оставлю Эмму тут, хорошо?

— Эм… Ну дык…

— Она будет вести себя хорошо, — глядя Эмме в глаза, веско сказал Брок.

Эмма послушно закивала, подтверждая его слова.

— Ну лады, — согласился механик. — Пусть от сядет где-нить…

Брок в дверях оглянулся на неё и напомнил:

— Эмма, я скоро вернусь и отвезу тебя домой — подожди чуть-чуть! — Он рванул на улицу, где пришлось давиться тугим ветром, сбивающим дыхание. Первые капли еще прозрачного дождя уже молотили по плечам, по офицерской фуражке, по пыльным тротуарам. Далеко, еще с трудом долетая на крыльях ветра гремел гром. Молнии то и дело возникали над океаном — алые, как и сама шаррафа. Прохожих уже не было. Все лавки на Дубовой были закрыты. Хотелось верить, что «Жареный петух» еще не закрылся, иначе, где искать еду, Брок не знал.