Проклятье или ничейная земля (СИ)

— Знаешь, говорят, что рыжие — бесстыжие, но не до такой же степени, Эмма! Я полицейский, я никогда не предам закон. — Пришлось скрестить пальцы на левой руке, чтобы Эмма не заметила — закон он как-то все же переступил. С тем же потенцитом.

Эмма буркнула:

— Тогда я ниче не понимаю. Объясняй толком, чтобы я смогла правильно все сделать.

— «Отпетые» же все еще контролируют Веселый квартал до Старого моста?

От него ничего не осталось, даже опор, когда четверть века назад Тальма объявила торговую блокаду Вернии, разрушая все мосты через Ривеноук.

— Да, — подтвердила она. — Чё надо-то?!

— Нужны сведения о том, какие заведения подгреб под свою защиту Речной участок.

— А! — поняла Эмма. — У вас новый передел, да?

Брок мрачно сказал, прищуриваясь в попытке хоть что-то разглядеть в кровавых потоках воды:

— Можно и так сказать.

— Поняла. Поговорю с Пауком — он радый будет вам подсобить. Только не обессудь, потом помогать подгребать под себя данников не буду — свои все же ближе.

— И не надо. Если еще поможешь найти аналогичного человечка, кто знает про тоже самое, только в портовой части, буду очень благодарен.

Эмма озадаченно поморщилась:

— Ээээ… Но там-то точняк ваша территория. Речной туда носа не сует.

— И все же…

— Поняла, не дура — найду.

Наконец-то из кровавого сумрака показался дом нериссы Идо. Брок, взмокший еще и от напряжения, выдохнул:

— Приехали.

— Угу, — Эмма вцепилась в корзину с едой и рванула под дождь. Дверца паромобиля оглушительно хлопнула — бешеный порыв ветра придал ей скорости. Эмма чуть не упала, чудом удержавшись за старые перила крыльца и принялась спускаться по лестнице к двери, по щиколотку утопая в потоках воды, несущихся с горы в сторону реки.

Брок выбрался следом, привычно набрасывая на паромобиль защитное плетение: не от воров — от ветра и летящего мусора.

Эмма с трудом достучалась — ей открыла дверь сама нерисса Идо, бледная, напуганная, такая… Родная. Брок мысленно выругался, запрещая себе даже думать о том, что её можно обнять и утешить.

— Эмма, Брок, вы тут! — с диким облегчением в голосе сказала Идо. — Я так боялась, что Эмма не успела добраться до дома… Спасибо, Брок…

Она шагнула к нему, неожиданно прижимаясь к его груди:

— Я так испугалась… Это же ужас, а не погода…

Осторожно приобнимая Шарлотту за талию, он прошептал куда-то в завиток волос у виска:

— Шшш… Все хорошо. Это всего лишь шаррафа. Я тут, я рядом, я никуда не уйду и не брошу тебя, Лотта.

Она кивнула, еще крепче прижимаясь к его груди. Брок вздохнул. Мокрый до исподнего как мышь, весь в красных потеках от шаррафы, с хлюпающей водой в ботинках, с щекочущимся песком за шиворотом, он никогда не был настолько счастливым. Он был… Дома. Впервые со смерти отца у него вновь появился дом, куда хочется возвращаться и где его ждут. И даже цветы оказались не нужны.

Вилли, сидящий на лестнице, был бы не Вилли, если бы не вмешался:

— Тьфу… Бычачьи нежности! — он бы и на пол сморкнулся, выражая все, что думает о происходящем, но Ирма, самая подкованная в любви, отвесила ему подзатыльник:

— Молчи, охайльник! И нежности — телячьи!

Вилли повторился:

— Тьфу, телячьи нежности! Теперь довольна?

Плечи Шарлотты дернулись от смеха, её дыхание опалило шею Брока, тоже заставляя смеяться.

Глава 14 Ненастная ночь

Лео придвинул к себе самую большую коробку с бумагами со стола и предложи Виктории:

— Давай, я сам все перетащу в твой кабинет, а ты, действительно, езжай домой.

Вик нахмурилась — в Олфинбурге тоже бывали ураганы, и в один из них она даже несла патрульную службу, обходя кварталы. Ничего страшного, просто сильный ветер и дождь. И мокрые ноги, и простуда, и недовольный Эван, пропахший гарью… Тогда сержант Кирк всерьез ждал, что она сдастся и уволится. Зря ждал.

— Все так серьезно с шаррафой? — Вик потянулась эфиром к Эвану — тот был серьезен и взволнован. Видимо, что-то не задалось на совещании или понял опасность шаррафы.

Лео принялся пояснять:

— Иногда шаррафа продолжается несколько дней: дикий ветер, дождь, наводнения, размывы дорог. Сель. Оползни. Все очень серьезно. Говорят, эта шаррафа на день, но день — это только дожди, ветер может сохраняться долго. Очень сильный ветер, Вик.

Она обвела взглядом свои коробки, находя ту, где лежали дела с Речного:

— Тогда вот эту коробку я заберу с собой — дома поработаю. — Лео тут же понятливо схватил её. Вик подумала и взяла еще одну: — и вот эту до кучи.

В залу заглянул крайне сосредоточенный Одли, с мундиром болтавшимся на локте — в управлении было душно:

— Вики, комиссар просил передать, что останется тут, в управлении. Тебя он просил ехать домой. — Одли скривился и признался: — Меня тоже отправил домой, в смысле, к вам домой. Как и…

Он указательным пальцем ткнул в Лео:

— Тебе тоже велено ехать домой. Не буду напоминать у кого, но не у меня, магически срощенный перелом ноги. Тебе запрещены нагрузки и ночные дежурства, Лео.

Тот покраснел, покрепче перехватил коробку с бумагами — пока не вспомнили, что и рука у него тоже магически срощена, и направился к двери:

— Домой, так домой…

Одли заметил вещи на столе Вик и предложил: