Проклятье Полоза (СИ)

Этьен неохотно позволил драконеанину увлечь его за собой. Есть ему решительно не хотелось: беспокойство напрочь сжигало весь аппетит. Но он был рад возможности немного размять затёкшие мышцы. Шаман вёл его непонятными тёмными коридорами, в которых порой приходилось двигаться на ощупь. Здесь пахло сыростью и плесенью. Обычный дневной свет не поступал сюда вовсе, лишь странное свечение налипшего по стенам мха позволяло хоть что-то различать вокруг. Шаман двигался совершенно свободно, правда, больше работая крыльями, чем ногами, тогда как Этьену приходилось смотреть, куда наступать. Дважды его сапоги попадали в какую-то вязкую гнилостную кашу, от которой почти сразу же начинало невыносимо смердеть. Ещё раз он едва успел затормозить перед разверзшейся внезапно пропастью, заметив её в самый последний момент. Кажется, тогда драконеанин просто приземлился напротив, показывая, что препятствие не столь значительно и провал легко можно перепрыгнуть. Этьену оставалось только поражаться «любезности» шамана, потому он был несказанно рад, едва впереди забрезжил солнечный свет и они, наконец, вышли из пещер. Чуть позднее до него дошло, что эту ночь он провёл в подземельях местного то ли храма, то ли места встреч. В общем, той самой незамысловатой постройки, что венчала драконье логово. Это была обширная площадка с огромными колоннами, державшими замысловатую крышу: ребристую и круглую, с большим просветом по самой середине, ровно над тем местом, где расположился величественный очаг. Кострище весьма отдалённо напоминало некий алтарь, в котором неусыпно горело непривычное пламя. Синие языки лизали скромное для такого масштаба угощение: внутри догорало лишь пара крупных стволов. По краям очаг был выложен чёрным гладким камнем неизвестной породы. Огонь отражался на его поверхности, словно в мутном зеркале. Они подошли к очагу вплотную. На одном из камней Этьен с удивлением увидел здоровенный поднос с кучкой непонятных плодов в самом центре. Рядом стоял высокий кувшин с водой и что-то отдалённо напоминавшее плошку из обожжённой глины. Судя по неровным краям и неравномерному углублению, та была сделана вручную кем-то весьма далёким от гончарного дела. Этьена так и подмывало спросить, куда же подевались великолепные сервизы, золотые кубки и прочие несметные сокровища, прячущиеся в глубинах пещер каждого уважающего себя дракона, среди которых, несомненно, должно было быть немало разнообразной посуды. «Однако, сейчас я не в гостях, да и не совсем у дракона! — Пронеслось у него в голове. — Похоже, местные шаманы предпочитают аскетизм. Весьма удобно для алчных драконов!»

— К сожалению, предложить большего я не могу, — признал шаман, оглядывая бесхитростное угощение. — Драконы предпочитают сырое мясо, я же совсем не привередлив к пище.

Этьен подошёл поближе и взял один из плодов. На вид тот напоминал большое мягкое жёлтое яблоко. У него была блестящая твёрдая кожура и толстая мясистая плодоножка. Вкус же резко отличался от внешнего вида: жгуче-пряный и вязкий. В первую секунду Этьен даже хотел выплюнуть непривычный плод, но заметив, озадаченное выражение лицу у шамана, поспешил налить себе воды. Наклонив огромный кувшин, он старался не дышать, чтобы не закашляться. Язык жгло нещадно! После Этьен жадно припал к холодной воде, и та приятно остужала горящее нёбо. Слегка утихомирив жар во рту, Этьен печально посмотрел на начатый плод: отказываться от еды было весьма невежливо, но и есть такое невозможно! Разглядывая надкусанную мякоть, он раздумывал над благовидным предлогом, но от объяснений его спас появившийся на горизонте алый дракон.

— О, это Ториэль! — сообщил шаман.

Спешно сунув откусанный плод в кучу ему подобных, Этьен развернулся и с тревогой вгляделся в приближающегося дракона. Тот был явно один. Разочарование и тревога вновь наполняли его. Неужели Ториэль принёс ему печальную весть?

«Нашли!» — влетая между колонн, возвестил дракон, но, испытав мимолётное облегчение, Этьен почти сразу же напрягся снова. Однако Ториэль не спешил с пояснениями. Он плавно закружил под сводами, видимо, в поисках более удобного места. Затем с поразительной изящностью, какая свойственна разве что лебедям, приземлился. Секундой позже причина столь аккуратной и эффектной посадки прояснилась: дракон подставил лапу, и с его спины величественно сошла Касайрис.

Проводив демоницу взглядом, он с беспокойством ожидал, что вот-вот из-за шипастого гребня покажутся Рена и Марселу. Но секунды длились, и никто больше не появлялся. Этьен невольно повернулся, пытаясь рассмотреть спину дракона, но ему упорно мешали многочисленные шипы и чешуйчатые наросты.

— И… где же они? — не удержался Этьен.

— И это вместо доброго утра и благодарности за гостеприимство? — фыркнула подходящая Касайрис.

Этьен поспешно поклонился дракону и выжидательно замер. Однако Ториэль не спешил ничего объяснять. Он застыл с гордым видом, словно монументальная статуя. Его горящие жёлтые глаза неотступно следили за демоницей, тогда как Этьен уже успел упустить её из виду.