Проклятье Полоза (СИ)

Свет факела озарил темные своды, обнажая новые следы запустения. Почти весь потолок и большую часть стены украшала паутина, пол почти весь зарос плотным серым лишайником, который едва слышно хрустел под ногами. Рена быстро удалялась в темноту, совершенно не чувствуя страха. Бродить по подземельям ей уже доводилось, так что напугать её лабиринтами тёмных ходов драконеанам вряд ли удастся! И всё же она испытывала некое волнение. Слова Гвола и Аин заставляли насторожиться и не делать поспешных выводов. Потому, едва за спиной окончательно погас тусклый свет входа, Рена остановилась и принялась изучать полученное украшение. Внешний обод представлял собой переплетение грубых толстых нитей, внутренний же узор составляли более легкие и тонкие, порой настолько, что в неверном свете факела их было трудно различить. Пытаясь проследить за какой-то отдельной «тропой», Рена неуклонно натыкалась либо на узелки, значение которых ей пока было не ясно, либо на ажурные сплетения, нити в которых так плотно прилегали друг к другу, что выделить в них одну определённую казалось просто невозможным. Лишь то, что главная бусина находилась в подобной же путанице, несколько успокаивало. Вероятно, в этом лабиринте не было одной единственной правильной дороги: глядя на затейливое кружево, Рена предположила, что к алтарю ведёт сразу несколько путей, многие из которых пересекались друг с другом. В конечном счёте, она решила двигаться только вперёд, подчиняясь известному закону держаться правой стороны, что годился для любого лабиринта. Вот только не для лабиринта драконеан! Порядок нарушился сразу же, едва Рена покинула главную просторную дорогу и вступила в более узкий проход. Коснувшись стены, она чуть не вскрикнула. Рука не нашла опоры, ведь под ней оказалась не плотная стена, а ткань! Тяжёлая и плотная она вырастала из пола и уходила куда-то вглубь потолка. Соседняя стена оказалась такой же. Обеспокоенная Рена присела и ощупала пол. Отковыряв кусок бледного мха, она с облегчением заметила под ним камень. Но радость эта была преждевременной. Едва Рена достигла первого узла, о надёжности пола оставалось только мечтать. Это действительно был самый настоящий узел: сплетение нескольких видов тканей, плотных и лёгких. Они же служили неким перекрёстком, из которого тянулись покачивающиеся туннели. Но если первый узел слегка напугал, ноги не почувствовав должной опоры задрожали, и всё-таки натяжение ткани оказалось достаточно крепким, чтобы удержать равновесие, то в следующий Рена попросту провалилась. Оказавшись в подобной ловушке-мешке, подняться она так и не смогла. Отчаянно жалея, что сменить облик так опасно, Рена поползла к ближайшему тоннелю. Она старалась держать чудом спасённый факел повыше и подальше от колышущихся стен и пола, опасаясь пожара.

Сплетение нитей тоже оказалось не самым приятным местом: Рена будто бы угодила за сцену театра в царство занавесов и портьер. Она отдергивала одни, подлезала под другие, искала окончания третьих, но перед ней вновь и вновь появлялись новые. Они висели, казалось, повсюду, и Рена уже не была уверена, что не сбилась с пути. Это ужасное чувство возникло у неё в тот момент, когда за очередной портьерой появилась каменная стена! Та тянулась так долго, что Рене пришлось признать своё поражение: она вновь очутилась на краю лабиринта. Впрочем, каменные стены порой встречались и в глубине, но они обычно напоминали широкие колонны, и при желании их вполне можно было измерить обхватом рук. Более протяжённые встречались куда реже, и рядом с ними Рена чувствовала себя спокойнее и надёжней.

Сражение с тканями ужасно утомляло. Рена не имела ни малейшего понятия о времени и своём местоположении, но если за сохранность света она не беспокоилась — несколько раз ей уже довелось оборвать лёгкие материи и обкрутить ими факел, то крохотные запасы воды её беспокоили. Хуже всего было осознание того, что это не обычные пещеры, в которых можно найти ручей или реку, в конце концов, собрать влагу со стен. Здесь также не водилось никаких животных, да что там — Рене ни разу не встретилось ни одного насекомого! Почти всё время её сопровождала давящая тишина, нарушаемая лишь шелестом трепещущих тканей, да мерным треском огня факела.

Первым тревожным звоночком для Рены стало очередное падение в узле. После нескольких бесславных попыток отыскать дорогу в сложных сплетениях, в которых она каждый раз оказывалась на краю, предпочтение было отдано именно узлам, несмотря на всю нелепость их преодоления. Угодив в очередной тканевый мешок, Рена поймала себя на совершенно кошмарной мысли. Ей захотелось погасить докучливый факел, свернуться калачиком и немного отдохнуть. Материя под ней слегка покачивалась, словно она вернулась в далёкое детство и теперь лежала в колыбели. Веки почти мгновенно отяжелили, а усталость навалилась тяжёлым грузом. Всё тело обмякло и совсем не желало шевелиться. И уж тем более нелепо раскорячившись ползти! Искушение было довольно сильным, и Рена почти поддалась ему: глаза, казалось, закрывались сами собой.