Проклятье Полоза (СИ)

— Может, сравним отпечатки? — Гвол понизил голос, и теперь тот звучал ещё более зловеще. «И они, конечно, совпадут», — с удивительной решимостью произнёс внутренний голос Рены, и тело разом оцепенело от ужаса. Даже если это и не она, других змей в округе попросту нет! И что теперь? Эта толпа забьёт её камнями? Сбросит в горную пропасть? Рена судорожно прикидывала, какой вердикт вынесет ей суд драконеан, но те продолжали на неё смотреть, явно ожидая кого-то. Краем глаза она заметила, что Артмаэй и Аин приземлились неподалеку. Лицо драконеанина выражало глубокую печаль и грусть. Он не сводил взгляда с князя. В глазах Аин блестели слёзы, она поникла и безвольно сложила крылья. В отличие от них, Гвол, даже стоя в шаге от покойного отца, излучал лишь самодовольство и явно что-то предвкушал.

Толпа гудела, и хотя Рену продолжало окатывать волнами ненависти, никто не опускался до гневных выкриков, видимо, в знак почтения умершему правителю. И тут внезапно всё стихло. Рене на секунду показалось, что слух подвёл её, но затем драконеане как один склонились. Лёгкий шелест крыльев возвестил о том, что некто, кого столь явно уважали драконеане, приземлился за её спиной.

— Воздадим же почести нашему славному князю, навеки ушедшему в Великий Сон! — Достаточно было одной лишь этой фразы, чтобы Рена поняла, что прибывший драконеанин — шаман. Его выдавал голос: низкий, хрипловатый и немного пугающий. В нём чувствовалась некая власть, а ещё нечто непостижимое и опасное. Даже не видя, Рена готова была с уверенностью предположить, что этот драконеанин совсем не прост, и ей стоит быть весьма осторожной с ним. Тщетно она, конечно, пыталась вывернуться в руках державшего её стражника, но так и не смогла хотя бы краем глаза увидеть таинственного шамана.

— Да хватит уже дёргаться! — раздражённо проворчал драконеанин и больно дёрнул Рену за руку. Пришлось оставить свои попытки и довериться только слуху. Вот только дало это немного. Шаман, вероятно, и вовсе не касался земли: Рене так и не удалось услышать шороха шагов, лишь лёгкий, едва различимый шелест крыльев. А потом он запел. Грустная и в то же время торжественная песня понеслась над долиной, и было в ней нечто магическое, отчего даже природа вдруг стихла. Ни одна птица или насекомое не вплелись в эту мелодию своим случайным присутствием, разве что далёкий рокот водопада служил глухим неизменным сопровождением. И песня вилась между гор, словно плетя ажурную паутину, с виду совсем невесомую, а на деле — плотную и неразрывную. Звуки становились всё ниже и утробнее, невольно вызывая дрожь во всём теле. Они действовали гипнотически, заставляя следовать за ними, полностью подчиняя всё внимание и ощущения. Рена буквально тонула в этом голосе, хотя и с трудом различала слова, нередко из-за длинных распевов, многие же и вовсе были ей незнакомы, но всё же общий смысл она уловила. Шаман воспевал былые подвиги князя и прощался с ним от лица всей долины, обещая тому благословенный сон в ином мире. Захваченная этой мелодией в плен, Рена не сразу поняла, когда же она закончилась. Над долиной всё ещё властвовала давящая тишина, хриплый шёпот в которой раздался гулким набатом:

— Зачем же ты отняла у нашего князя последние дни, Золотая Жрица?

Рена судорожно подняла глаза — и когда только шаман успел к ней подойти? — и замерла. Никогда прежде ей не доводилось видеть столь устрашающих глаз: кроваво-красные с тонким крестиком-зрачком. Не знай она, кто стоит перед ней, решила бы, что встретилась с демоном, но никак не с драконеанином! И всё же за спиной виднелись алые крылья, да и черты лица были несколько резковаты для представителей Фацуки. Тело шамана пряталось в просторных чёрных одеждах, а длинные красные волосы стягивал агатовый обруч.

— Или, может, вы выполняли чей-то приказ? — вновь спросил он чуть громче.

Рену словно окатили холодной водой от осознания, в какую ловушку её совершенно бессовестным образом толкал шаман. Ей достаточно было только покоситься в сторону Артмаэйя, чтобы драконеане уверились в их виновности! Чувство справедливости кольнуло сердца: она не сдастся так просто! Нет, не для себя — в конце концов, в ней было слишком много сомнений, — но ради других, тех, кто точно ни в чём не повинен!

— Я не понимаю, о чём вы! — Голос её предательски дрогнул, но Рена заставила себя храбро смотреть в глаза шаману.

Лицо драконеанина исказила усмешка, а взгляд блеснул опасными искрами.

— Я о том, смелая Жрица, что мы, драконеане, обладаем удивительной способностью видеть Вещие Сны, — вкрадчиво начал он, — и сегодня ночью каждый второй из нашей долины видел твои злодеяния!

— Мой народ тоже умеет видеть вещие сны, вот только никто не верит им буквально. Любой сон нуждается в трактовании! — возразила Рена, чем вызывала волну негодования у толпы. Однако шаман жестом остановил гул голосов, и драконеане послушно смолкли.