Проклятье вампира

— Они могли использовать грим, чтобы замаскировать цвет кожи, — продолжала она мягко. — Или, возможно, виртуальные фильтры, поскольку они более деликатные и незаметные. Контактные линзы для глаз. Искусственные накладки на грудь, чтобы имитировать убедительное сердцебиение. Покрытие для кожи, чтобы поднять температуру тела. Есть много небольших и относительно недорогих вещей, с помощью которых можно сделать вампира похожим на человека. Вампиры так постоянно делают… чтобы путешествовать, получать доступ в места только для людей или просто сливаться с нашим миром.

— Хотите сказать, что люди, которых я видел… — Алан стиснул зубы, обдумывая её слова. — Эти люди… их реально, на самом деле превратили в вампиров? То есть, по-настоящему? Сделали их обычными, пьющими кровь…

— Да, — сказала Уинтер. Когда Риксон посмотрел на неё, Уинтер снова пожала плечами. — А почему нет?

Последовало молчание.

Ник наблюдал, как Алан переваривает всё, что они ему сказали.

Он видел, что человек сильнее всего вздрогнул от слов Уинтер.

Он также вспомнил, что этот мужчина несколько дней назад потерял мужа.

Подумав об этом в таком контексте, Ник поморщился.

Достаточно тяжело знать, что твой супруг погиб, работая над революционно новым препаратом, избавляющим от худших качеств и человека, и вампира. Достаточно тяжело верить, что твой любимый лишился жизни в погоне за благородной (пусть и прибыльной) целью вроде продления жизней людей во всём мире и прекращения страданий вампиров.

Может, они даже твердили себе, что это сблизит две расы.

Мир во всём мире. Конец расовых войн.

Аллилуйя.

Миру технологий всегда нравилось запевать такую песенку.

Но, как и во всех предыдущих случаях, это не то, чем кажется. И совершенно иное — осознавать, что твой возлюбленный супруг вляпался в многовековую аферу. Посмотреть в глаза тому факту, что тебя лишили семьи какие-то жадные мошенники просто потому, что твой муж повёлся на историю о чудо-лекарстве, которого не существовало…

Что ж. Большинство людей не хотело бы видеть такое в своём некрологе.

«Убит из-за чрезмерной доверчивости… но им двигали благие намерения».

Это должно было ранить, даже Риксона.

В конце концов, он любил Гордона Мурами.

— Вы реально уверены во всём этом? — настороженно спросил Алан. — Стопроцентно уверены?

Ник выдохнул.

— Да, — прямо сказал он. — Мне жаль, приятель. Я уверен на все двести процентов.

Он помедлил, затем заговорил более осторожно.

— Послушайте. Это может быть неприятно, но поделившись этим всем, вы дали нам очень важную информацию. Теперь у нас есть мотив. Это существенно сужает список подозреваемых. Это также поможет ответить на некоторые вопросы об этом деле, которые реально сбивали с толку полицию… например, как пять жертв связаны меж собой… и почему их обратили в вампиров перед убийством.

Ник активировал свою гарнитуру.

Использовав мысленный импульс, он вывел портретные фото всех жертв.

Всех пятерых нашли в гостиной одних и тех же тёмно-красных многомиллионных апартаментов, забитых предметами искусства; в здании Дакота, в Нью-Йорке.

— То есть, вы можете опознать всех этих людей? — спросил Ник. — А также их роль в этом проекте «дизайнерского яда», над которым трудился Гордон?

Алан нахмурился.

Посмотрев на образы, он выдохнул.

Затем, не отвечая на вопрос прямо, он показал на первое изображение мужчины средних лет с евразийской внешностью, широкой улыбкой, каштановыми волосами и тёмно-ореховыми глазами.

— Ну, это Гордон, само собой.

Он помедлил, прикусив губу.

Его палец передвинулся ко второй фотографии. Она изображала мужчину-блондина лет двадцати-тридцати, с карими глазами, ямочками на щеках, бритыми бровями и загорелой кожей. Его руки и плечи выглядели накачанными, но выражение лица было расслабленным в той манере, которая казалась Нику фальшивой. Словно он хотел, чтобы люди считали его спокойным и беззаботным, но на деле он таким не был.

Его взгляд был пронизывающим, почти хищным.

— Это Келвин Джонс, специалист по искусственной жизни из Норолога, — Риксон нахмурился. — Слегка мудак, если хотите знать правду. Возможно, он знал. Я практически уверен, что он продал бы своего первенца, если бы ему предложили достаточно денег.

Ник фыркнул.

О Джонсе у него сложилось такое же впечатление.

Палец Риксона снова сместился ещё правее.

Он остановился на лысом мужчине в тёмном костюме, у которого была мускулистая шея, крупные плечи и густые тёмные брови. Этот человек не улыбался, и его губы казались странно маленькими, почти исчезая на овальном лице с мягкими чертами.

На вид ему было около пятидесяти, плюс-минус.

— Это Ларс Бурман. Он генетический дизайнер, о котором я вам рассказывал; работал он на фабрике «КолдАрт» в Сеуле… так называемый изобретатель. Его называли «Эйнштейном». Я встречался с ним всего несколько раз. В основном на мероприятиях в индустрии. Один раз на вечеринке в честь дня рождения Иоганна Николса, гендиректора «Сантрод».

Выдохнув, Риксон показал на следующее лицо, и в его словах прозвучала лёгкая злость.

— Это Хенрика Бликман.