Проклятье ведьмы

– Ты готова стать ведьмой? Бороться с собой годами, десятилетиями, зная, что всё равно проиграешь, – или сидеть в этом Лесу, боясь сойти с ума от одиночества? – Райне испытал и то, и другое. Решаясь нарисовать Лину, он сдался.

Но теперь всё переменилось.

– Ведьма так ведьма. – Ещё один шаг, и Альда стояла вплотную к нему.

Райне ожидал удара, но она медлила. И смотрела, как если бы что-то пыталась понять. Вспомнить. Сложить одно с другим.

– Я не отказалась от Лины, когда отец и брат хотели этого… чтобы я их не опозорила. Я не подбросила её на порог приюта, когда меня выгнали из дому и она родилась прямо на улице. Я оставила Лину себе, работала днём и ночью вот этими руками, – Альда вытянула натруженные руки из-за спины, и на одной её ладони был радужный шарик, а на другой – золотистая палочка, не иначе как жезл Светлоликого.

– А теперь я не отдам Лину твоей чёрной магии, – это было как завершающий мазок кистью на лучшей картине, которую нарисовал бы Райне. Если бы мог. Если б он только мог нарисовать свою Альду и не страшиться, что погубит её.

– Я хотел, чтобы всё было иначе, – вырвалось у него, и весь образ злобного колдуна рассыпался. Альда напряжённо всмотрелась в его лицо.

– Хорошо. Я отпускаю Лину. – Едва Райне произнёс это вслух, ему стало больно. Зато с каким облегчением Альда кивнула!

– Я отпускаю вас обеих.

Боль становилась сильнее, и Райне невольно схватился за сердце – знакомый Альде жест, и в глазах её мелькнули испуг, удивление и ещё что-то, чего Райне не понял.

Он говорил, пока мог:

– Для ритуала… мне была нужна Лина… ты не заменишь… но я бы не стал… ни тебя, ни её… не смог бы…

И тут он увидел, что по земле ползёт чёрный туман и превращается в щупальца.

– Беги! – Райне упал на колени, корчась от боли и непослушными руками пытаясь указать Альде на хижину. – Радужный шарик… бросай его… Возьми Лину… и бегите!

Чёрные щупальца стиснули ему горло, вынуждая замолчать. Задыхаясь, Райне напрасно пытался высвободиться…

Что-то сияющее – радужный шарик! – ворвалось в окружившую Райне тьму, разорвало её, тьма свернулась змеёй и отползла прочь. Райне сумел вздохнуть и увидел рядом Альду. Она приложила руку к его груди и тихонько, неуверенно запела песню, которую Райне так хорошо помнил; чем решительнее становился голос Альды, тем дальше отступала боль.

– Почему? – это было первое, что Райне сумел выговорить, поднявшись на ноги следом за Альдой. Вместо ответа Альда потянулась к нему, Райне обнял её, повинуясь порыву, коснулся губами её губ, и всё потерялось в одном мгновении.

Ему снова показалось, что вернулось прошлое – стало тепло и радостно, как не могло быть в настоящем, но тут Альда отстранилась, и Райне – нехотя – тоже. Она улыбалась, и её спутанные волосы сияли в лучах солнца… солнца?!

– Как это… Как… – Райне вдруг ощутил себя свободным, он никогда не испытывал такой лёгкости, и ему казалось, что у него вот-вот закружится голова.

– Я не знаю, но ведь получилось? – Альда взяла его за руку, в другой всё ещё держа жезл Светлоликого, и тут же охнула:

– Лина!

Девочка стояла на пороге хижины, и снова ожившие куклы топтались у её ног. Лина непонимающе переводила взгляд с Альды на Райне и обратно. Потом обвела ручонкой Лес:

– Смотрите, всё живое и красивое – опять! Это обман? – строго, по-взрослому спросила она, обращаясь к Райне.

– Нет, никакого обмана, – заверил её Райне, а Альда подошла к девочке и обняла её. Лина затихла, всхлипнула и прижалась к матери.

– Всё хорошо, всё очень хорошо. – Альда гладила её по голове. Райне неловко отвернулся… и заметил, как позабытая ими чёрная змея обернулась тучей, которая поднялась в небо и двинулась к деревне. Альда тем временем успокаивала Лину и поцеловала её со словами:

– Мы обо всём поговорим.

– Только после того, как наведаемся в деревню. – Райне быстро оказался рядом и взял у Альды из руки жезл. – Надо торопиться!

III