Проклятье Волчицы (СИ)

Он почувствовал падение. Кожу опалило тёплым ветром, и Драко открыл глаза. Они кружили в густом сером тумане, крепко держась друг за друга. Гермиона подняла веки чуть позже него, и они обнаружили, что совсем обнажены и всё так же молоды.

— Что происходит? — загнанно дыша, ведьма вцепилась в его плечи и взволнованно оглянулась. — Мы умерли?

Драко знал не больше неё. Они куда-то перемещались сквозь пространство, и это не заканчивалось долгое время. Никто не предупреждал их о таком повороте событий.

Они кружили словно в танце среди облаков. Голые и юные, как ангелы. Без единого шрама и мысли.

— Я люблю тебя, — произнес Драко, когда её тёплое дыхание у шеи стало вызывать в нём жар. — И если это смерть, то я рад, что мы здесь вместе. Как бы это эгоистично ни звучало.

Гермиона улыбнулась:

— Мне кажется, мы живы… Ты точно жив, — она погладила его тело и скользнула вниз к его отвердевшему члену.

Сжала его пальчиками и Малфой тихо застонал:

— О, да, я определённо жив. Что ты делаешь?

— Я просто проверила… — рассмеялась она и закусила нижнюю губу, почувствовав его ладонь на своей небольшой груди. — Драко…

— Я молодой парень, который обнимает обнаженную прекрасную нимфу, чего ты хотела? — он пошевелил пальцами, задевая острую чувствительную вершину.

— Ах… Хочу тебя… — прошептала она.

Драко обхватил её худую фигурку своими непривычно тонкими ладонями, провел от узкой талии вниз до бёдер.

— Гермиона, какая ты хрупкая, — прошептал он. — Красивая…

Она была такой нежной и, как маленькая бабочка, трепетала в его руках. Прекрасная, как утренняя заря. Драко подумал, что был слепым в Хогвартсе, раз не разглядел её прелестной теплой красоты.

— Драко… — прошептала Грейнджер, оглаживая его плечи. — Поцелуй меня. Хочу твои губы. Хочу тебя…

— Гермиона, мы же… — Драко уже ничего не мог с собой поделать, он впился в её приоткрытый рот, заполняя его своим языком.

Они летели в неизвестность, и её губы, её ласковые руки и нежная кожа, — всё это окутывало Малфоя, наполняя жарким возбуждением. Их языки сплетались, а руки гладили и ласкали. Они парили в пространстве, забыв обо всем, целуясь до одури и обнимаясь так, словно желали стать единым целым.

И они были целым.

Драко подкинул Гермиону выше по телу, подхватывая под упругую задницу. Она тут же крепко обняла его ногами. Её влажная промежность медленно скользнула по его члену и они оба застонали.

— Я так сильно хочу тебя, Грейнджер, но… — начал он, испытывая муки желания.

— Тихо… Молчи, дорогой мой мальчик…

Гермиона закрыла его рот ещё одним жадным глубоким поцелуем, и он почувствовал, как она осторожно насаживается на него. О, Мерлин, Грейнджер! Сумасшедшая!

Она вскрикнула ему в губы, когда Малфой продвинулся глубже. Он так сильно хотел её, что не сразу понял, что это значило. Драко чувствовал, как её горячее влагалище сладко сжимает его в узком плену и дрожа продолжил двигаться. Это сносило крышу, и он потерял связь с реальностью, какой бы нереальной она ни была. Малфой хрипло выдыхал и вдыхал и стремился навстречу к любимой, а Гермиона вцепилась в его спину, чтобы быть ближе к нему.

Странным образом им было удобно. Их влажные от пота тела так правильно скользили друг по другу.

Так хорошо…

— Гермиона… — хрипло шептал он.

— Давай, Драко, сильнее! — отзывалась ведьма, хаотично целуя его лицо и шею. — Люблю тебя!

Он сгорал от её жаркой страсти до тла.

Склонился ниже, к её груди, и куснул один сосок губами, облизал его и так же поступил и с другим. Снова и снова. И Гермиона заскулила, задрожала и выгнулась от наслаждения, когда её накрыла волна оргазма. А Драко сделал ещё пару рваных движений в ней и догнал свою любимую, жаркой струёй изливаясь внутрь её пульсирующего лона.

Они куда-то мягко упали и только тут Драко увидел кровь на своём члене. Догадка искрой вспыхнула в его сознании.

— Гермиона… Ты… Была девственницей? — воскликнул он изумленно, усаживаясь на твёрдой каменной поверхности.

— Да, — она села рядом, пряча взгляд. — В семнадцать я ещё ни с кем…

Его сердце всё ещё стучало как сумасшедшее. И он не мог поверить, что Гермиона отдала ему свою девственность. И стала его первой. Он улыбнулся, а потом рассмеялся, громко и беззаботно, обнимая её за худые плечи.

— У меня тоже никого не было! Ахаха! Это что-то! — он видел, что она любовалась его улыбкой, и от этого комок невероятного счастья распирал его изнутри. — Святой Салазар, Гермиона, мы с тобой… Лишились девственности под сорок! После всего!

Грейнджер рассмеялась и поцеловала его.

— Значит, будем считать, что мы друг у друга первые.

Они обнимались, и их смех разносился вокруг, пропадая в дымке. Но счастье продлилось недолго. Они наконец огляделись. Густой туман кружил, медленно расходясь в стороны, и они поняли, что сидят на каменной плите, расписанной рунами.

— Что будет дальше, как думаешь? — спросила Гермиона, и вдруг, словно ответом на её вопрос, разгоняя клубы густого воздуха, к ним выплыли три высокие фигуры в серых плащах.