Проклятье живой воды

— Кого? — растерялся мужчина.

— Моего сына, Виктора Чеса. Он заболел, мутировал, а его у меня увезли в неизвестном направлении…

— Направление-то как раз известное, — перебил ее чиновник и отвернулся к окну.

Сперва Верна подумала, что она надоела со своими россказнями, но быстро выяснилось, что мужчина смотрел на кое-что другое.

— Вон там, за домами Яндроуза и прибрежными районами, — промолвил чиновник. Что там?

Верна тихо поднялась, подошла к окну. Всмотрелась.

— Море?

Горизонт был характерного зеленовато-голубого оттенка.

— А в море что? Не в курсе?

Тут пришлось подумать. И не только потому, что она слишком устала, чтобы понимать намеки.

— Там… острова?

Спросила больше наобум, просто потому, что знала — Британия тоже остров, а где один, там и другой, и третий… большие и маленькие. Они есть.

— Острова, — кивнул чиновник ей в ответ. — А на островах…

Верна промолчала. Так далеко ее познания не распространялись.

— Там живут…э-э…

— Мутанты. Их отвозят на остров… группу островов. Не так уж далеко от берега, но все-таки изолировано.

— В лечебницу или…? — про то, что по Темзе время от времени проходят в море и выходят из него тюремные баржи, она знала. Видела несколько раз. В них содержат особо опасных преступников, ведь сбежать по воде тяжелее. Толстый борт, обшитый железом, просто так не продолбить, а на воде беглец не такой уж проворный, враз пристрелят.

— Изолируют, — жестко повторил чиновник. — Мутанты опасны. Вы сколько угодно можете твердить, что ваш сын не такой. Можете плакать, вещать что-то про материнское сердце… думаете, вы одна такая, кто добирались до этого кабинета и принимались на коленях умолять меня о прощении вашему ребенку… как будто он совершил что-то преступное? До вас тут были десятки… сотни. И все твердили одно и то же: «Он не такой, верните его.» — наслушался, знаете ли. Так что хоть вы избавьте меня от этого спектакля.

Верна прикусила губу. Она не предполагала, что все так… серьезно.

— Мутанты должны быть изолированы, — жестко продолжал мужчина. — Это закон. Не важно, насколько опасен один мутант. Важно, что он мутант. Общество не допустит, чтобы эти существа бродили по нашим улицам. Даже если они и вполне безобидны. Им нельзя находиться рядом с людьми.

— Но людям можно находиться рядом с ними.

Слова сорвались с губ сухие и твердые, словно принадлежали не ей.

— Да? — чиновник посмотрел на нее с интересом. — И вы хотите…

— Послушайте, — перебила Верна, — я уже ничего не хочу. Мой сын заболел. Он работал на эту вашу… «Макбет Индастриз», будь она проклята. Делал эту самую… «живую воду» или как там правильно называется… Простой рабочий… грузчик. Он не виноват, что заразился. Это виновата сама ваша живая вода. Она убивает, понимаете? И она убила моего сына.

— Позвольте, но вы только что сказали, что он…вы хотели, чтобы вам вернули… умершего?

— Мой сын жив. — воскликнула она. — Я просто хочу… я запуталась, устала. Меня никто не хочет выслушать. Мне никто не хочет помочь. Я была в этой «Макбет Индастриз». До меня снизошел сам… сам сэр Макбет.

— Вот как?

Вот так. Она наткнулась на него случайно, когда явилась в контору к Бенджамену Споку. Столкнулись в дверях. Всесильный глава «Макбет Индастриз» куда-то торопился, разговор получился короткий и бессодержательный.

— Говорил что-то о прогрессе, необходимых и неизбежных жертвах, что ничто не обходится без потерь… что надо принимать жизнь такой, какая она есть… посоветовал обратиться сюда, — почти слово в слово пересказала она ответ ученого. — А здесь все то же самое…

Она всхлипнула, прижимая ладонь к щеке. Чиновник вдруг протянул ей платок, в который она осторожно уткнулась. Надо же, какая глупость. Расплакалась, как девчонка… Но остановиться было уже нельзя. Слезы так и лились, становясь еще горше от того, что рядом стоял этот чиновник и осторожно, как-то казенно, пытался ее утешать.