Проклятье живой воды

Вечерело. Стало холодать. Надо было идти домой, но почему-то не было сил. Что она станет делать в пустом холодном доме? Там все напоминало о сыне — если не уцелевшие его вещи, то разгром, учиненный чистильщиками. Останься кто-то в ее семье, женщина, может быть, и нашла в себе силы работать, жить. Но сейчас, в полном одиночестве… Даже соседи уже от нее отвернулись — пока шла сюда, никто из знакомых не поинтересовался, куда она идет. Даже миссис Тук лишь кивнула при встрече, но промолчала. А ведь раньше болтала без умолку… И если она не придет ночевать, никто не побеспокоится. Она никому не нужна.

Кроме сына.

Утро застало ее на ступенях проходной. Верна сама не заметила, как задремала, сидя на камнях и привалившись спиной к стене. Когда ее сердито потряс за плечо полисмен, женщина не сразу поняла, где находится.

— Здесь нельзя находиться, — сказал «бобби».

— Но мне надо… я по делу. — женщина с трудом поднялась. Болело все тело, особенно поясница. Она здорово продрогла и успела проголодаться.

— По какому такому делу?

— Я… — миссис Чес растерялась. Этот полицейский был посторонним человеком. Стоит ли его посвящать в свои проблемы? — Мне надо увидеть самого главного…начальника.

— Кого?

— Я не знаю. Мой сын тут работал…

— Вы пришли к сыну?

— Нет. Он…заболел, и я хотела… мне нужно к сыну, понимаете? Он заболел и его забрали чистильщики. И теперь я не знаю, где он и что с ним.

Ее беседа с полицейским привлекла внимание. Какой-то добротно одетый господин как раз в эту минуту выбирался из наемного экипажа и, проходя мимо, приостановился, уловив обрывок фразы.

— Ваш сын — мутант? — поинтересовался он.

— Да. Он…заболел. И его у меня забрали несколько дней тому назад.

— Все правильно. Согласно постановлению за номером три тысячи сто сорок шесть «О мутантах и лицах, по болезни к ним приравненных» все заболевшие, равно как и подозреваемые в наличии заразы подлежат изоляции от общества и помещению в карантин. Контроль за исполнением сего возложен на службу чистильщиков, — мужчина торжественно погрозил пальцем. — Согласно постановлению за номером… кхм… запамятовал… три тысячи сто сорок восемь… или девять… ну да не важно… Согласно этому постановлению родственникам мутировавших и зараженных должно выплатить компенсацию в размере одной месячной заработной платы без учета налогов и штрафов если в семье есть еще один кормилец и трех месячных зарплат, если других кормильцев в семье нет, а также премию… в случае добровольной сдачи мутанта властям. Вы живете одна?

— Да, — оторопела Верна перед этим напором. — Теперь одна. У нас с сыном больше никого нет и не было… давно…

— Так… детей у вашего сына тоже нет, как я полагаю?

— Нет. Куда ему? Виктору только недавно восемнадцать лет исполнилось… какие дети? Он сам еще ребенок.

— Не скажите. В его годы я уже был младшим письмоводителем… Так, значит, и других кормильцев у вас тоже нет?

— Нет…

— Хорошо. Пишите заявление по всей форме и приносите сюда. Обратитесь к мистеру Споку. Это я… кхм… мистер Бенджамен Спок, бухгалтер. Думаю, сэр Макбет не откажется выписать вам трехразовую компенсацию по утере единственного кормильца… Как, кстати, фамилия вашего сына?

— Чес. Виктор Чес. Он тут три месяца работал, пока это с ним не случилось.

— Хорошо. Мы поищем в ведомостях сведения о Викторе Чесе. Идите и ни о чем не беспокойтесь.

По-своему поняв последние слова, полисмен стал осторожно оттеснять Верну от проходной, куда вслед за мистером Споком уже подходили остальные. Для рабочих распахнули ворота, для клерков открыли двери проходной. Но женщина вырвалась и бросилась вслед за бухгалтером на крыльцо:

— Мне не нужны деньги. Я хочу вернуть сына.

— Боюсь, что это невозможно, миссис Чес. Он подлежит изоляции…

— Но я должна… я не могу его бросить…

— Увы, таков закон. Идите домой.

Полисмен крепко взял ее за локоть, потянул за собой.

— Где он? — воскликнула Верна. — Куда его поместили?

— Я не знаю.

— А кто знает? Где его содержат? Не может такого быть, чтобы никто не знал. Я только хочу найти сына. Господом богом вас заклинаю…

Полисмен тащил ее прочь, волоча безо всякой жалости. Верна вырывалась, как могла. Мистер Спок сердито скрипнул зубами и скрылся в дверях проходной, но прежде, чем полисмен успел утащить женщину прочь и сообщить ей, что она арестована за нарушение общественного порядка, как он вернулся. Быстро сошел с крыльца, подошел и еще быстрее, отстранив «бобби», сунул Верне в руку бумажку.

— Вот адрес. Его берут многие, кто, как и вы, хотят что-то узнать о своих родных. Там с вами будут разговаривать. А сейчас уходите.

Оцепенев, миссис Чес смотрела ему вслед.

— Мэм? — полисмен слегка дернул ее за локоть. — Вы в порядке?

— Да, — она кивнула, сглотнув комок в горле. — Да, ваша честь… Извините, я…

— Вам лучше уйти, мэм, иначе я буду вынужден отправить вас в участок. Это не самое лучшее место для…кхм… женщины ваших лет.

— Я понимаю, — она заставила себя разжать пальцы и развернуть бумажку. Стандартный бланк. Название конторы и адрес. — Только сначала… вы не подскажете, где это находится?